21 Savage: «Если бы в меня не стреляли, сейчас я был бы либо мертв, либо в тюрьме»

21 Savage обсудил с Interview Magazine свои карьерные достижения и ближайшие цели. Он ответил на вопросы актера и комика Сета Рогена о самолетах, видеоиграх, благотворительности и сотрудничестве с лейблом Epic Records.

С исходным текстом можно ознакомиться здесь
Авторский перевод интервью — studio21.ru

Путь 21 Savage к роскошной жизни, которой он сейчас наслаждается, был непростым. Родившись под именем Shayaa Bin Abraham-Joseph в Атланте, штате Джорджия, рэпер вырос в окружении наркотиков и насилия. В подростковом возрасте он присоединился к банде, и в седьмом классе был исключен из школы за хранение оружия. Его жизнь навсегда изменилась в 2013 году, когда один из его друзей был убит, а сам 21 Savage получил шесть огнестрельных ранений – в шею, руку и ключицу – во время внезапного нападения.

Сейчас ему 25, и он вспоминает это столкновение со смертью как поворотный момент. «Я превратился в дикаря», — рассказывал он в интервью 2016 года. «Если бы в меня не стреляли, сейчас я был бы либо мертв, либо сидел бы в тюрьме», — сказал он во время телефонного разговора с Сетом Рогеном в прошлом месяце, пока играл в видеоигры в частном самолете. После этого инцидента Savage стал серьезно заниматься музыкой. Дядя его друга оплачивал ему студию, и его ранний релиз «The Slaughter Tape» [2015] превратил его в андеграунд-героя Атланты.

После того, как 21 Savage выпустил спродюсированный Metro Boomin «Savage Mode» [2016], он привлек к себе внимание всей страны. Благодаря насилию, с которым он столкнулся, его музыка звучит очень правдиво. Когда он угрожает «ворваться в дом твоей мамаши и всадить в нее пули» в своем леденящем душу хите «Red Opps», ему веришь. «21 Savage – очень важная фигура, потому что он – последний уличный нигер, который делает музыку», — говорил Metro Boomin в интервью The Fader в 2015 году.

В последние несколько лет Savage вышел из андеграунда и занял лидирующие позиции в чартах. Его сингл 2017 года «Bank Account» закрепился под номером 12 в Billboard Hot 100, после чего он появился в треке Post Malone «rockstar», приземлившемся на первой позиции. Параллельно он успел поработать с огромным количеством артистов – от Дрейка до Cardi B. Примечательно, что он добился успеха в мейнстриме, не пожертвовав ни каплей своей заработанной на улицах «трушности».

Самое простое – это воспринимать 21 Savage как карикатуру на плохого парня, каким его показывает вирусное видео «Issa knife». На самом же деле, у него убийственное чувство юмора и огромное сердце. В прошлом месяце он стал гостем шоу Ellen, где анонсировал кампанию «Bank Account», в рамках которой детей будут обучать зарабатывать и сберегать деньги, открывая банковские счета. А в 2017 году 21 Savage наделал много шума, когда появился вместе со своей тогдашней подружкой Эмбер Роуз на ее мероприятии SlutWalk, держа табличку «я тоже ш***ха».

За примерным поведением 21 Savage скрывается очень насыщенная духовная жизнь. Он верующий человек, практикующий западно-африканскую религию Ифа, благодаря своим родственникам из Гаити и Доминиканской Республики. К тому же, он хочет стать ближе к богу в более буквальном смысле. С ранних лет 21 Savage был очарован самолетами, и в последние годы он усердно работал над тем, чтобы получить лицензию пилота. В свободное время он проходит обучение на симуляторе самолета, и недавно у него скопилось 10 часов управления воздушным судном.

После всего, что он пережил, Savage готов обрести стабильность. «В меня стреляли, ранили ножом, мне лгали, изменяли, ненавидели меня, предавали, задерживали, закрывали, отпускали, игнорировали, я был сломленным, богатым, бедным и каким угодно», — написал он в своем Instagram несколько дней назад. «Заберите деньги, машины, славу и драгоценности и просто дайте мне счастье, и я всегда буду доволен».

Сет Роген: Это 21 Savage?

21 Savage: Да.

Роген: Отлично. Где ты сейчас?

Savage: Аэропорт Тетерборо в Нью-Джерси, сижу в самолете.

Роген: Ах да, частный аэропорт. Последний раз я встретил там Билла Косби и Джерри Сайнфелда. Это было еще до того, как Косби вышвырнули из индустрии развлечений (смеется). Я слушал много твоих интервью. Я фанат твоей музыки и твоего альбома – как тебе такое начало?

Savage: Сколько интервью ты уже сделал?

Роген: Для Interview – одно или два. Тебе нравится давать интервью? В последнее время у тебя их хренова туча, и я предполагаю, что такое с тобой впервые (смеется).

Savage: Да, иногда мне нравится.

Роген: Я смотрел много твоих интервью, и мне показалось интересным, что твоя жизнь разделена на две абсолютно разные части. В каком-то смысле тебе удалось перевести весь негатив, который с тобой случился, в позитив, и мне безумно любопытно, как так получилось. Как ты принял это решение?

Savage: Не знаю. Мне больше ничего не оставалось. После того, как в меня стреляли, я не мог свободно передвигаться по окрестностям. Я мог либо сидеть дома, либо торчать на студии.

Роген: Так просто?

Savage: Ну да. Я стал появляться в студии сразу после того, как вышел из госпиталя. У дяди моего лучшего друга, который погиб, была куча бабок с наркоты, поэтому он стал оплачивать мне студийное время и все такое.

Роген: Как думаешь, если бы в тебя не стреляли, ты смог бы сделать такую карьеру?

Savage: Нет. Мне кажется, если бы в меня не стреляли, я был бы либо мертв, либо в тюрьме.

Роген: Вау. Черт возьми, складывается ощущение, что этот случай тебя спас.

Savage: Так и есть.

Роген: В какой момент ты понял, что можешь добиться успеха и построить более масштабную карьеру, чем у тебя была?

Savage: Когда увидел реакцию людей на свою музыку.

Роген: Можешь вспомнить, когда ты впервые играл кому-то свои треки?

Savage: Мои хоуми всегда со мной на студии, они слушают, что я делаю, и говорят: «да, это клево» или «не, это не круто, тут какая-то фигня».

Роген: Ты до сих пор прислушиваешься к друзьям и выпускаешь только те треки, которые им нравятся?

Savage: О да! Именно так я и выбираю песни, если только это не трек, в котором я на 100% уверен. Но чаще всего, если моим друзьям кажется, что песня — фигня, у меня такое же мнение.

Роген: А есть такие песни, которые никому не нравятся, но ты их любишь и все равно играешь их?

Savage: Да, есть песни, на которые слабо реагирует толпа, но я все равно выступаю с ними. Типа «FaceTime». Моему менеджеру не нравится эта песня. А я люблю это дерьмо. Лейблу, кстати, тоже не нравится, они говорили мне не выпускать ее.

Роген: Как тебе работать с рекорд-лейблом?

Savage: Это сложно. Чаще всего все отлично, но я так привык быть независимым. Здесь все по-другому, а я не очень люблю власть.

Роген: Я тоже. У нас в кинематографе есть студии – это аналог лейблов. И мы изо всех сил стараемся никогда не выполнять их указания, каждый раз.

Savage: Правильно.

Роген: Они пытаются как-то повлиять на процесс создания альбома? Говорить: «Вот здесь должно быть вот так»?

Savage: Да, у них есть специальные менеджеры, которые сводят тебя с разными продюсерами и тому подобное. Но я не буду врать – их идеи я не использую (Роген смеется). Я предпочитаю творить сам.

Роген: В детстве ты слушал много музыки?

Savage: Да, я слушал все подряд. Мне нравится многое из R&B.

Роген: Да, мне тоже, люблю R&B.

Savage: Это прям мое. Моя мама слушала Biggie и Jay-Z, но на самом деле она человек R&B 1990-х — H-Town, Silk, Next, Aaliyah, такое. Это музыка того времени, когда я родился – 1992 год.

Роген: Хороший был год. Мне тогда было 10.

Savage: Много всякого случилось в 1992 – массовые беспорядки в Лос-Анджелесе, когда произошла вся эта фигня с Родней Кингом. Тогда я и родился – в октябре 1992.

Роген: Это было какое-то сумасшествие. Я наблюдал за этим из Ванкувера, Британской Колумбии. Казалось, что это так далеко. Ты когда-нибудь был в Ванкувере? Это моя родина.

Savage: Нет, я никогда не был в Канаде.

Роген: Там очень хорошая трава. Не знаю, куришь ли ты ее, но там она просто прекрасная.

Savage: Да? А, точно, там же это легально, правильно?

Роген: Ага.

Savage: То есть разрешено рекреационное употребление наркотиков?

Роген: Да, это разрешено федеральным законом, и это прекрасно. В Калифорнии теперь тоже. Ты был в L.A. после того, как они легализовали траву?

Savage: Да, я заходил в пару магазинов. Я курю только тогда, когда приезжаю в Лос-Анджелес.

Роген: Трава это хорошо.

Savage: И там тебя не упрячут за это в тюрьму. В Атланте тебя могут за такое посадить.

Роген: Мы снимали кино в Атланте, я жил там пару месяцев и постоянно боялся, что меня посадят в тюрьму за курение травы, а я занимаюсь этим все время (смеется). Я был просто в ужасе.

Savage: Да, есть разные законы, и некоторые из них не особо дружелюбные.

Роген: Везде, где за косяк могут посадить, я чувствую себя очень неспокойно.

Savage: Для меня это какой-то бред. В одной части страны это легально, а потом ты приезжаешь в другую, и там тебя за то же самое могут посадить. Это полная чушь.

Роген: И ты можешь просто ехать на машине, не пересекая никаких границ. Если кто-то тормознет тебя, а у тебя косяк, то ты отправишься в тюрьму. Кажется, что ты религиозный человек – это действительно так?

Savage: Да, я исповедаю Ифа. Меня так воспитали, потому что это религия моей матери и всей моей семьи.

Роген: И ты все еще придерживаешься ее?

Savage: Да.

Роген: Я стараюсь придерживаться религии, я вырос евреем. Как это вписывается в твою жизнь?

Savage: На самом деле, это просто дань уважения предкам, принятие их в свою жизнь, ты как бы позволяешь им вести тебя – вот что это такое.

Роген: Звучит хорошо.

Savage: Но во всем, что касается денег, я еврей (Роген смеется).

Роген: Это самое главное. Но евреем нельзя делать татуировки, так что здесь может быть проблема.

Savage: Нельзя делать татуировки?

Роген: Технически, если ты хочешь, чтобы тебя похоронили на еврейском кладбище, у тебя не должно быть татуировок. Но этому правилу следуют только очень религиозные кладбища. Я думаю, что сейчас никому нет до этого дела, но если для тебя важны правила, то татуировки под запретом. Но это глупость. В этом отношении твоя религия кажется мне более разумной.

Savage: В ней нет никаких условий.

Роген: Ты веришь в карму?

Savage: Да, еще как верю.

Роген: И много занимаешься благотворительностью.

Savage: Да.

Роген: Как это началось?

Savage: Это идет от чистого сердца. Я делаю это не ради популярности, понимаешь? Я занимаюсь этим чисто по-человечески. Я люблю свой город и своих людей, поэтому для меня естественно помогать им.

Роген: Это прекрасно. Тебе приходилось встречать много музыкантов? Я актер, но другие актеры кажутся мне очень странными. Я повидал и музыкантов — по-моему, они тоже странные и ведут сумасшедший образ жизни. Ты не испытывал ничего подобного, когда стал частью мира музыки?

Savage: Да, я встречал сумасшедших музыкантов. Но я стараюсь жить в своем маленьком мире.

Роген: Когда ты путешествуешь, ты берешь с собой много людей?

Savage: Когда путешествую – нет. Это те же самые люди – мой диджей, оператор, секьюрити, один из двух моих менеджеров, парочка друзей — может быть, двое или трое – и все.

Роген: Это довольно мало.

Savage: Да, но я беру с собой всю тусовку, когда еду в тур.

Роген: Тебе нравится ездить в туры?

Savage: Да. Конечно, это утомительно, и я начинаю скучать по дому, но в конце, когда я вижу, сколько денег заработал, я чувствую себя хорошо (смеется).

Роген: Что ты делаешь дома? Например, у тебя есть неделя, когда ты можешь делать все, что хочешь, — что это будет?

Savage: Буду летать на симуляторе самолета. Пытаться посадить свой корабль в аэропорту.

Роген: Ты учишься летать?

Savage: Да, я уже налетал 10 часов.

Роген: То есть ты учишься водить самолет?!

Savage: Да, начинать приходится с вертолетов, но в конце концов я смогу водить самолет.

Роген: Вау, это офигенно, такого не делает никто. Тебя всегда интересовали самолеты?

Savage: Да, я с детства хотел служить летчиком в Военно-воздушных силах США. Это была моя мечта, но у меня были проблемы с поведением, поэтому ничего не вышло.

Роген: Но теперь ты можешь водить самолет.

Savage: Да, я хочу купить свой собственный. Вот почему я хочу, чтобы ты позвал меня в какой-нибудь блокбастер, тогда я смогу купить самолет (Роген смеется).

Роген: Я буду только рад. Ты сможешь летать на концерты, это будет супер. Я хочу, чтобы однажды ты прокатил меня на самолете (смеется). Это будет чудесный опыт. Ты часто играешь в видеоигры?

Savage: Да, прямо сейчас я играю в 2K.

Роген: Да? (смеется). Хорошо играешь?

Savage: Да, ничего.

Роген: Можешь вспомнить свою первую видеоигру?

Savage: Tekken на серой PlayStation.

Роген: О да, чувак (смеется).

Savage: Думаю, это была самая первая PlayStation.

Роген: Да, это было круто, я играл в нее, не переставая. А Nintendo 64 у тебя была? Goldeneye была самой классной игрой на ней.

Savage: Нет, своей не было, но она была у моего друга, поэтому я ходил к нему.

Роген: А в Goldeneye ты играл? Это была игра про Джеймса Бонда, первая, в которой могли участвовать четыре человека и пытаться убить друг друга, – это было офигенно.

Savage: С золотой пушкой.

Роген: Да! Это Goldeneye, Nintendo 64.

Savage: О да, я в нее играл. Нужно было еще продувать картридж.

Роген: Да, точно, ты сохранял уровень, смотрел на компы своих друзей, а там была полная фигня (смеется). Итак, среди тех, с кем ты в последнее время работал, был кто-то, кто тебя вдохновил?

Savage: Я работал с Фарреллом. Это единственный человек, на творчестве которого я вырос, и с которым мне удалось поработать.

Роген: Я участвую в ремейке «Короля Льва», а он занимается саундтреком.

Savage: Реально – новый «Король Лев»? Должно быть круто.

Роген: Да, замечательно. Я – Пумба (оба смеются). Ты вообще доволен тем, как все складывается? Ты делаешь музыку, которая нравится людям.

Savage: Да, все хорошо, но я хочу еще лучше. Ты никогда не можешь быть достаточно хорош.

Роген: Ты чувствуешь, что становишься лучше?

Savage: Да, я становлюсь опытнее с точки зрения бизнеса и развиваюсь как артист. Я все больше узнаю, и теперь мне есть, о чем рассказать.

Роген: Не многие люди рассказывают о своей жизни так откровенно, как ты. Это дается тебе тяжело?

Savage: Я просто честный человек, поэтому для меня это естественно. Ты задаешь мне вопрос, и я отвечаю на него настолько честно, насколько могу. Но иногда меня переклинивает и я рассказываю слишком много о своей жизни. Но это то, о чем хотят знать люди, и для меня в этом нет никакой проблемы.

Роген: Когда ты взрослел, были люди, которых ты слушал и думал: «Хочу быть как он»?

Savage: Да, все уличные артисты – я слушал всех. Но я никогда не думал: «Блин, может быть, я тоже когда-то буду рэпером». Они просто читали о том, что я видел вокруг, поэтому я мог чувствовать связь с ними. Когда кто-то из моих друзей умирал, некоторые песни облегчали боль. Я никогда не слушал их для вдохновения. Это было просто уличное дерьмо.

А что ты скажешь о себе?

Роген: У меня есть работа, которую я всегда хотел, которой мне интересно заниматься, и я благодарен за это. И такие разговоры — самое крутое в моей работе. Есть другие артисты, которые, с одной стороны, безнадежно далеки от меня, а с другой – они являются частью того же бизнеса, и это странная фигня, которая нас объединяет. Я стараюсь постоянно развиваться и становиться лучше. Мне кажется, что чем больше я разговариваю с людьми о разных вещах, тем лучше становлюсь, понимаешь?

Savage: Совершенно верно, я с этим согласен.

Роген: Может быть, однажды мы встретимся в реальной жизни и потусим где-нибудь.

Savage: Обязательно.

Роген: Я с удовольствием. Если ты приедешь в L.A., я угощу тебя легальной рекреационной травой (оба смеются).

Savage: Да, мы могли бы покурить вместе.

Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉