Билли Айлиш о своей терапии, её парне и прочем

Звезда-подросток Билли Айлиш о своей терапии, её парне и о том, как слава изменила ее

Когда подростки мечтают стать поп-звездами, я, как и они сами, представляю себе следующую картину: чёрный матовый Dodge Challenger подъезжает к фото-студии в неприметном районе Лос-Анджелеса. Съемочная группа документального фильма готовится запечатлеть это событие у дверей здания. Внутри персонал в бейсболках и черных костюмах расставляет веганские закуски среди французских модных журналов; полки с украшениями и вешалки с дизайнерской одеждой и обувью разместились в еще одной комнате. Все походят на актеров массовки из фильма ”Мир Уэйна”, за исключением охраняющего бриллианты седовласого мужчины в костюме,который выглядит так, как будто он сошел с фильма ”Класс Сопрано”.

Все мы ждем Билли Айлиш, певицу, которую журналы от Wall Street Journal до New Yorker, Rolling Stone до Washington Post называют ”будущим поп-музыки”. В настоящее время Билли является третьим самым прослушиваемым исполнителем на Spotify, ее дебютный альбом побывал на пике Billboard 100, 12 песен из 14 из «When We All Fall Asleep» добились своих мест в чартах США — рекорд для женщины-исполнителя. Крупнейший хит из альбома, ”Bad Guy”, достиг 1-го места в более чем десятке стран, ее дебютный EP 2017-го года теперь более 18 месяцев находится в чартах, а также певица имеет более 25 миллионов подписчиков в Instagram. Дэйв Грол, фронтмен группы Foo Fighters и бывший барабанщик Nirvana, сравнивает бесконечные разговоры вокруг Билли с ”ситуацией, которая произошла с Nirvana в 1991 году”. Все билеты на грядущий мировой (как и на нынешний) тур певицы распроданы, и завтра она играет в Гластонбери.

Айлиш знает, что это все — предел подростковых мечтаний, ведь ей всего 17 лет. Все в ней звучит фантастически, даже ее полное имя — Билли Айлиш Пайрет Бэйрд О’Коннелл. Обучавшаяся на дому в Лос-Анджелесе по настоянию родителей-актеров, Билли начала писать музыку в 11 лет, а в 13 уже опубликовала на SoundCloud ту самую балладу, написанную ее старшим братом Финнеасом, — ”Ocean Eyes”. Несколько недель спустя Билли подписала контракт с профессиональным менеджментом; в 14 лет она уже была подписана на лейбл.

Своего рода Лина Данэм поколения Z, она хриплым голосом поет о препарате Xanax, безответной любви и подростковой зависти, ее музыка легко переходит от акустики к взрывной электронике. Все свои песни она пишет в соавторстве с 21-летним Финнеасом, который записывает и продюсирует сестру и себя в своей спальне в скромном двухкомнатном домике своих родителей. Являясь ребёнком, она разрабатывает свой собственный мерч, сама устанавливает свой стиль, курирует свои собственные видео. На церемонии награждения в начале этого года камера поймала Билли с леденцом во рту.

Я никогда раньше не брал интервью у ребенка, и стою там, не понимая, чего ожидать, когда дверь Dodge Challenger распахивается. В конце прошлого года Vanity Fair опубликовали два видео-интервью, проведенных с разницей в 12 месяцев. В первом Айлиш веселая, стремящаяся всем угодить, а во втором ее глаза закрыты, ответы насторожены. Видеоролики выглядят как леденящая душу притча об негативных аспектах преждевременной славы, и когда небольшая фигура выходит из машины, мое сердце замирает. Ее лицо с головой скрыто за зловещей черно-белой маской скелета. О, думаю, нет. Ей ещё нет 18, а она уже достигла последней стадии паранойи знаменитостей?

Как оказалось, ничего подобного, просто неудачная покраска волос, которые накануне стали синими. Сняв капюшон, она, как типичная девушка-подросток, серьезно переговаривается со своей мамой, пока стилист не приходит на помощь с наращенными волосами. Айлиш вздыхает с облегчением, ее мама уходит за ланчем, и уже не в последний раз за этот день я сбит с толку этой семейной обстановкой в эпицентре этого цирка знаменитостей.

Айлиш — самый классный человек, которого я когда-либо встречал. От беспечности и лоска, с которыми она позирует перед камерой, захватывает дух; она очень уникальна, что делает ее славу больше похожей на судьбу, чем на амбиции. Она умна, знает свои недостатки и сильные стороны, социально ответственна, самоуверенна, но не тщеславна. Но Билли также может быть очаровательно наивной и противоречивой, как и любой другой ребенок, и за обедом сидит на диване, скрестив ноги, громко рыгая, и случайно роняет бриллиант в ее омлет из тофу.

”Я просто все время, не задумываясь, несу чушь,” — весело говорит она. ”Например, Вы берёте у меня интервью. И я прихожу сюда и болтаю что-то о том, с чем не следует делиться со всеми,” — и тут она имитирует, как я печатаю ее слова, ведь это буквально моя работа.

Она до сих пор не привыкла к тому, что получает вещи бесплатно. ”Это безумие. Украшения, одежда, обувь, ногти — вы можете просто все это получить.” Это просто офигенно! Если бы я знала об этом, когда мне было 11…” Ее глаза расширяются. ”Все, что мне тогда было нужно, — это пара кроссовок Nike, но я не могла их себе позволить. А теперь их у меня сотни. Нереально.” И все же она не может сбегать за продуктами в магазин без толпы фанатов — ей нужна охрана, чтобы пойти куда-нибудь в общественном месте. ”Я все время притворяюсь, что могу выбраться на улицу вечером. Все предлагают: ”Пойдем туда-то — туда-то?” Но я не могу.”

Действительно ли ее внутренний мир изменился вместе с внешним? Она смеется. ”Некоторые говорят: “Я — все ещё тот, кем был раньше”. Мне кажется, это не так. Нисколько. Как такое может быть? Честно говоря, я чувствую себя другим человеком. Знаете, когда вы слышите истории о детях, у которых были прошлые жизни? У меня такое чувство. Я помню все о том, кем я была, но я больше не узнаю этого человека. Когда мне исполнилось 16, я умерла и перевоплотилась в Билли Айлиш.”

Что делает стремительный взлет ее карьеры столь удивительным, так это ее неповиновение господствующим музыкальным вкусам. Музыкальная индустрия работает на предположении о том, что дети стремятся к блестящей поп-музыке и продаваемой сексуальной привлекательности, но Айлиш создаёт пограничный артхаус, часто темный и всегда уникальный. Откуда она знала, что публике действительно нужно именно это? ”Я не создавала ”свой бренд” и не пыталась нарушать правила. Я не делала ничего, чтобы всем понравиться. Я просто делала то, что хотела. Это единственная причина, почему все сработало.”

Ее привлекательность выходит далеко за рамки ее поклонников-подростков; везде люди говорят о том, как сильно они ее любят. Быть столь же популярной у ямайского агента по недвижимости, шведского менеджера по логистике и банкира с Уолл-Стрит, не пытаясь угодить кому-либо, — это подвиг, о котором большинство маркетологов и мечтать не могут, а Айлиш с лёгкостью справилась с этим. Интересно, была бы она поклонницей Билли Айлиш, будь она кем-то другим. Она улыбается.

”Я так много об этом думаю. Если бы я увидела себя, то подумала бы: ”Боже мой, какая она крутая. Посмотри на ее наряд, чувак!” Думаю, я бы считала себя крутой. Но я также подумала бы, что я очень навязчива. Потому что я всегда ненавидела таких, как я. Всякий раз, когда я встречаю кого-то, похожего на меня, я думаю: ”Фу, замолчи!” Я просто всегда хотела быть уникальной”.

Если кто-то когда-либо захотел бы прорекламировать домашнее обучение, то Айлиш ни за что бы не прошла мимо, ведь она приписывает свою оригинальность ее нетрадиционному образу получения образования. Она выросла в сомнительном районе Лос-Анджелеса в небогатой семьей. Ее отец играл небольшие роли в ”Западном крыле” и ”Железном человеке”, а мать совмещала работу актрисой озвучки с обучением своих детей. Айлиш пела в детском хоре Лос-Анджелеса, посещала уроки танцев и развила в себе удивительную уверенность в собственных эстетических вкусах, что объясняет, почему ни один звукорежиссер никогда не пытался смотреть на певицу свысока. ”Все всегда были больше впечатлены, чем снисходительны”, — пожимает она плечами.

Сомневается ли она когда-нибудь в своем творческом суждении? Она качает головой, — ”Я всегда знала, чего хочу. Всегда. Единственный раз, когда это было не так, — когда мне было 11-12 лет, когда я пыталась быть как все. Я пыталась вписаться. Помню, я была в магазине и внезапно начала говорить по-другому, я пыталась изменить свой смех, потому что у меня всегда был более низкий голос. Это был худший год в моей жизни. Это делало меня несчастной и ещё раздражало меня, потому что я притворялась не той, кем являюсь. Но в тот год я подумала: ”Боже мой, я должна быть кем-то другим, потому что я ужасна.”

Проблема была в том, что ее брат создал музыкальную группу, получил роли в телевизионных шоу ”Хор” и ”Американская семейка” и снялся с мамой в фильме. ”Я тааак ревновала. Я так этого хотела. Это было не здорово.” Даже воспоминание заставляет Айлиш помрачнеть. ”Мне действительно было не по себе, когда Финнеас стал главным членом нашей семьи.”

Что сейчас чувствует Финнеас, когда видит, как его младшая сестренка теперь является большой звездой? Она сразу засияла. ”Это нормально, потому что он не хотел бы той славы, которая есть у меня. У него есть свои офигенные проекты, и он просто великолепен. Видишь ли, если честно, я всегда была боссом, но Финнеас нравится людям больше. Все думают, что из-за этого он смешнее, но это всегда была я.”

Даже если это и правда так, я очарован тем, как ее слава изменила семейную динамику. Эти четверо настолько близки, что до тех пор, пока Финнеасу не исполнилось 10 лет, они все делили одну кровать. Но теперь он продюсер Билли, отец — ее режиссер по сценическому освещению, а мама — ее ассистент. Другими словами, все они работают на самого младшего в семье — так кто же теперь главный? ”Я главная,” — твердо говорит она. ”Но ведь я всегда была главной. Звучит раздражающе, но я была чертовски властной. Я всегда была боссом.” Перспектива скорого наступления совершеннолетия и получения полного юридического контроля над своей карьерой ее нисколько не беспокоит. ”Теперь я думаю, что справлюсь. Я не могу и не хочу делать это вечно со своей семьей, и я не думаю, что они этого захотят.”

Мэгги менее оптимистична. Замысловатая, свободомыслящая, в поношенных кроссовках и без макияжа веганка не могла быть менее похожа на клише напористой голливудской мамы, но по измотанной Мэгги видно, как пагубно влияет на неё смена часовых поясов и постоянное нахождение на телефоне, который разрывается от звонков. ”Это самая напряженная вещь, с которой я столкнулась в своей жизни,” — признается она. ”Все говорят мне: ”Ты, должно быть, так гордишься дочерью, наверное, ты так счастлива.” Но я не в себе от стресса.”

Айлиш не прикасается к наркотикам и даже не курит, но ее семья слишком заботлива, чтобы не знать о судьбе многих звезд. Мэгги беспокоится о здоровье дочери — постоянные гастроли уже вызвали контактный дерматит — и о том, что Айлиш исполняется 18 лет. ”Многое из того, что я делаю, — это чтение мыслей, и я не думаю, что можно бы было заплатить кому-то еще, чтобы заниматься этим. Кроме того, никто больше не сможет ей сказать: ”Эй, иди спать.” Я не хочу, чтобы она стала человеком, которому никто не может отказать.”

Прежде всего, Мэгги беспокоит неустойчивость творческого контроля Айлиш. ”Я предпочла бы вообще ничего не делать, чем прекратить контролировать все это,” — решительно возражает ее дочь. ”Я не могу не участвовать в процессе. Это буквально сводит меня с ума, потому что у меня нет времени на все это.” Согласится ли Айлиш на меньшую карьеру, чтобы сохранить этот контроль? ”Нет. Я бы предпочла иметь карьеру, которая у меня есть, и контролировать все. Как это делает Канье.”

Контроль имеет такое большое значение, а успех пришел такими быстрыми темпами, что Айлиш уже раздражают ограничения имиджа, который она сама себе создала. Она любила, когда люди думали, что она пугает своим зловещим образом, ”но со временем это стало фишкой: Билли Айлиш, жуткая, странная, страшная девушка. Я просто не хочу быть в одном образе вечно.”

В прошлом месяце она снялась в рекламе Calvin Klein, в которой она объяснила, что носит мешковатую одежду, потому что ”никто не может ей говорить: ”она тощая”, ”она не худая”, ”у нее плоская задница”, ”у нее жирный зад.” Никто не может так говорить, потому что никто не знает, как оно есть на самом деле.” Но сейчас ее раздражает, когда люди говорят ей: ”так здорово, что ты не сексуализируешь себя”. Ведь это те же самые люди, которые стыдят девушек за то, что те хотят носить меньше одежды. Типа, чего вы вообще от нас хотите? Мне нравится, когда девушкам комфортно в их собственном теле, они показывают свои зад, сиськи, все равно. Я поддерживаю это, потому что вижу, как многие смеются над этим, и это так несправедливо.”

Она говорит, что не носит ориентированную на тело обтягивающую одежду, просто потому, что никогда не чувствовала в ней себя хорошо. ”Нет. Никогда, никогда, никогда. Не буду врать, люблю свои сиськи, правда. Но на этом все. Я никогда не носила бикини, и я действительно боролась с необходимостью носить танцевальное трико. Но сейчас я могла бы их надеть. Это не решает никто, кроме меня. Вот почему у меня такие ногти. Потому что я видела, как кто-то в интернете сказал, что я никогда их не сделаю. Я не хочу быть предсказуемой. Я не хочу, чтобы мне говорили, что делать. Если я решу надеть топ и шорты или платье и туфли на каблуках, я так и сделаю. Никто не запретит мне сделать это.”

Беда в том, что люди принимают все, что говорит певица за какую-то определенную идеологическую позицию. ”Люди такие: ”О, Билли Айлиш, она сказала это, а теперь она говорит это.” Ребят, мне было 13, когда все это началось. Чего вы ожидаете от 15-летней девочки?”

После просмотра видеороликов Vanity Fair все сделали вывод, что слава уже разрушила ее. ”И я такая: ”Чуваки, нет!” Первое видео было снято в день, когда у меня была фотосессия, у меня были блестящие волосы, я только что поела. Во время записи второго я только недавно проснулась, поэтому выглядела уставшей. Это было не так, что ”я была счастлива, но теперь индустрия уничтожила меня.” Нет, все отлично! Это все, чем я когда-либо хотела заниматься.”

Конечно, успех — это непросто. У Билли с ноября не было времени написать что-то новое, и она понимает, что будет трудно продолжать писать песни о жизненном опыте, когда ”буквально все в моей жизни уже не нормально”. Становится достаточно трудно даже понять, о чем поговорить с друзьями. ”Теперь я понимаю, почему большие знаменитости тусуются с другими знаменитостями и встречаются с такими же знаменитостями. Вы просто не знаете, на что похожа их жизнь. Раньше я думала, что знаю, но я понятия не имела.”

Полтора года назад она бы сказала, что у нее по крайней мере пятнадцать по-настоящему близких друзей. ”Может, и больше. Чувак, раньше у меня было столько друзей. Я была чертовски популярна.” А теперь? Улыбка исчезает. ”Один. Два.” Я спрашиваю: ”Что случилось?” Она затихает: ”Понятия не имею. Людям не нравится моя работа. Я никому не могу об этом рассказать. Потому что либо это звучит как хвастовство, либо — как неблагодарность. Я начала ходить к психологу, потому что это единственный человек, с которым я могу поговорить.”

Доверие стало проблемой? ”Огромной проблемой. В прошлом году у меня были действительно близкие друзья, которым, я думала, что могу полностью доверять. Но они просто использовали меня из-за моего чертово имени. А потом пожаловались на это. Я думала: ”Что вы все блин делаете?” Если ты собираешься использовать меня, по крайней мере, делай это с удовольствием. Я больше не знаю, кому доверять.” Какое-то время она даже беспокоилась о том, как понять, правда ли парень интересуется ей или ”Билли Айлиш”. ”Но я думаю, что справилась с этим,” — усмехается она. ”Я знаю, что у меня есть кто-то, кто совсем не такой.” У нее есть парень? ”Угу,” — радостно кивает она. ”Но больше никто этого не знает.”

Еще одна вещь, о которой до недавнего времени никто не знал, — это ее синдром Туретта, который проявляется в непроизвольном закатывании глаз. Ей поставили диагноз много лет назад. Она прошла лечение, но не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этом, потому что она ”не хотела, чтобы люди определяли меня как больного человека.” Но кто-то опубликовал видеомонтаж, где певица закатывала глаза. Поэтому Айлиш и обнародовала свой диагноз. Тем не менее, поскольку она не может контролировать своё состояние, теперь люди говорят: ”На самом деле у нее нет Туретта.” ”Я видела какую-то глупую статью, в которой говорилось, что я пытаюсь использовать эту болезнь. Мне хотелось плакать. Типа, серьёзно? Я скрывала это на протяжении трех лет, и я, наконец, поделилась этим, и, по-видимому, использую это в свою пользу…” Она утомленно качает головой.

”Но мне все равно, потому что я больше ничего не жду от интернета. Он разочаровывает меня раз за разом. Каждый раз, когда я возвращаюсь к нему и собираюсь сказать что-то смешное, я сразу же жалею об этом. Дошло до того, что в один прекрасный момент я подумала: ”Вы все не заслуживаете моей смешной задницы”. Я больше не публикую всякую дрянь. Я почти никогда не публикую никаких слов, я даже не ставлю подпись на фотографии, потому что люди принимают это все близко к сердцу.”

Я думаю, это самое грустное, что она сказала за весь день. Рожденная в век высоких технологий, она прожила всю свою жизнь в интернете; ее успех пришёл благодаря потоковым сервисам; босс ее лейбла описал ее карьеру как ”схема того, как стать артистом в потоковую эпоху». Тем не менее, ее мать живет в страхе перед толпой в социальных сетях (”Если кто-то неправильно понял ваш комментарий в Instagram, вас возненавидят на всю оставшуюся жизнь”) и перед тем, если дочь перестанет быть собой в интернете. Я снова вспоминаю Лину Данэм, не по годам развитую создательницу сериала ”Девчонки”, которая практически изобрела модель артиста в социальных сетях, только чтобы в последствии встретиться с диким онлайн-осуждением. Интересно, что Айлиш думает о карьере Данэм. Она непонимающе смотрит на меня.

”Какая Лина?” Билли слишком молода, чтобы даже слышать о ней.

Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉