BONES дал интервью для сайта interviewmagazine.com о любви, своей личности и отцовстве.
Недавно BONES выпустил «InLovingMemory», альбом в котором мастерски сочетаются альтернативная музыка нулевых и современный трэп. Несмотря на свои таланты и культовый статус, BONES сохраняет скромность относительно своего творческого видения, которое принесло ему преданную фан-базу. «Я просто делаю всё наобум», настаивает он, и «жизнь — охуительная штука». Мы сидим с рэпером, которого зовут Элмо О’Коннор, на заднем дворе дома его родителей и обсуждаем всё: от его детства до хип-хопа.
ALLANOFF: Ты выпустил новый альбом «InLovingMemory». Как себя чувствуешь?
BONES: Круто. Никогда так много не работал над музыкой. На альбоме есть песни, которые я сделал год назад, такого раньше не было. Поэтому я чувствую себя маньяком. На моём компьютере много файлов и я не даю им названий. И когда я собираю альбом, мне приходится отсеивать 80 файлов, в которых стоят названия от хаотичных ударов по клавиатуре.
ALLANOFF: Как ты сокращаешь 80 песен до альбома?
BONES: Ну, мне кажется что бы я не выпустил люди не поменяют своё мнение о моей музыке. Они не скажут «это не он», потому что я не позволяю себе выйти из образа. Я отношусь к персонажу BONES с таким уважением и трепетом, ведь он кормит меня и мою семью.
ALLANOFF: Удивительно слышать от тебя, что BONES это персонаж. Мне всегда казалось, что это просто ты. Как ты придумал этот образ?
BONES: Когда я был Th@ Kid, я просто читал рэп о куреве или типа того. И в какой-то момент я подумал: «Окей, мне теперь 18, я больше не могу быть Th@ Kid. Теперь я что, Th@ Guy? На что это будет похоже?». И я всегда смотрел на музыку как на реслинг и The Undertaker (американский про рестлер — прим. переводчика) всегда казался мне очень смешным. Итак, я и мой брат Джастин из Мичигана, решили, что будем мрачными. Мы заложили в образ то, что я худощавый, белый парень, с испорченными зубами и длинными волосами и сделали персонажа — деревенщину из захолустья, которого вы могли бы встретить в переулке или позади заправочной станции. Неприятный чувак. Такой была основная идея, мрачный персонаж, с элементами отморозка из 90-х.
ALLANOFF: Ты уже упомянул The Undertaker, но почему ты решил сделать такой образ?
BONES: У меня было какое-то презрение к тому, что я делал. Я всё время слушал Wiz Khalifa, Curren$y, Mac Miller и прочую весёлую музыку про курение [Роскомнадзор] и просто устал от этого. Начал слушать олдовую тему, типа The Dayton Family, Three 6 Mafia, раннего Project Pat. И я подумал, что никто сейчас не делает подобную, мрачную музыку. Это были времена, когда A$AP Rocky выпустил тот трек, где читает «I love bad bitches that’s my fucking problem». Но потом появился SpaceGhostPurrp со своей музыкой, Eddy Baker, Chris Travis и Ethel (теперь Xavier) Wulf. И я такой: «Да! Не только я хочу идти в этом направлении». Так мы нашли друг друга, нам нравились одни и те же вещи и вся движуха тогда была небольшой. Круто видеть насколько большой сегодня стала сцена. Я говорю столько херни, потому что не выспался. Я просыпаюсь очень рано, в 7:00 надо купать малыша.
ALLANOFF: Сколько лет Хаулу?
BONES: В Августе будет 2 года и это пиздец. Всё это трудно осознавать.
ALLANOFF: Какой у тебя распорядок дня?
BONES: Я просыпаюсь в 6:45 или 7:00 вместе с Хаулом. Сэм (мать Хаула) готовит ему завтрак. Я сижу с ним, пока он кушает и спускаюсь вниз, где стоит микрофон и всё оборудование. Вот почему я так сильно люблю Сэм, я не много людей знаю, кто может уживаться с такой хернёй.
ALLANOFF: Какой хернёй?
BONES: Со мной и моими странностями. Я не говорю «Дорогая, я иду на студию», я просто спускаюсь по лестнице. Не знаю чувак. Я просто не хочу, что бы кто-то раздражался, потому что я так пристрастился к этому. Это всё что я умею делать, что бы держать себя в тонусе, хотя иногда, я всё ещё могу выйти из себя.
ALLANOFF: Значит тебе необходимо сочинять музыку?
BONES: Мне это нужно, мужик, и я думаю всем это нужно. Мне кажется, что одна из самых больших проблем это то, что люди не отдают должного своей фантазии и креативу. Это не просто о хобби. Это могло бы спасти людей. Думаешь Эрик и Дилан (школьники, устроившие массовое убийство в школе «Колумбайн») занимались какой-нибудь йогой, качались или учились чему-то? Конечно нет.
ALLANOFF: Круто, что то, что ты делаешь помогает тебе оставаться на ногах и уже многие годы помогает твоим фанатам.
BONES: Не думаю, что когда либо придавал этому значения. И не должен придавать. Если честно, я даю это интервью потому, что мои родители сказали что это будет круто. Я особо не даю интервью и мне похуй на то, чтобы быть услышанным. Люди, про которых ты говоришь, мои слушатели, любят меня больше, чем я сам себя люблю. Не хочу звучать как: «Ох, я ненавижу себя!». Я просто не люблю давать интервью.
ALLANOFF: Ну, ты вдохновил много людей и просто тонны музыкантов подражают тебе. Никто не делал того, что ты делаешь.
BONES: Бро, когда ты это говоришь, у меня ощущение, будто я подбираю дерьмо своей собаки, и ты такой: «Мужик, никто так больше не делает!». Мне неловко, всё это очень смешно.
ALLANOFF: Почему смешно?
BONES: Вся эта ситуация смешная. Ты сейчас сидишь передо мной потому, что я делаю ебучую музыку? Всё это бессмысленно. Но, всё окей. Я просто делаю всё наобум. Жизнь — охуительная штука.
ALLANOFF: Расскажи как ты создал surrenderdorothy (один из сайд-проектов BONES, в дуэте с GREAF)
BONES: Всё началось с названия. Мы смотрели старый эпизод «Cribs» (телешоу на MTV, в котором показывались дома и личная жизнь звёзд — прим. переводчика) и там был Дэйв Наварро. Кажется он из группы «Jane’s Addiction» или типа того, я не знаю, но он выглядел безумным. Он выглядел как Крисс Энджел, со своей бородкой, кожаной одеждой и браслетами. Выглядел он чокнутым. Он показывал свои татуировки и на его ноге было выбито «Surrender Dorothy». И мы такие: «Это худшее тату в мире! Давайте создадим группу с таким названием.»
ALLANOFF: Безумие.
BONES: Тату было посвящено «Волшебнику Из Страны Оз», но это забавное название для нас. Потому, что оно не про «Волшебника Из Страны Оз». Оно про долбоёба с ужасным тату.
ALLANOFF: Как ты реагируешь, когда кто-то берёт то, что ты придумал, говорит что это его идея и толкает это в мейнстрим.
BONES: Очевидно, что в такие моменты реакция эгоистичная. Типа «ты серьёзно?», понимаешь о чём я? «Мы приходили сюда покурить, а ты всё рассказал учителям». Как-то так.
ALLANOFF: Ты видишь самого себя в Хауле?
BONES: Конечно! Вот почему мне даже думать тяжело о том, как другие родители видят своих детей. Я буквально смотрю на мальчика, которого создали я и Сэм. Моего любимого человека на свете. Мы сделали ребёнка. Не знаю даже как говорить об этом. Я становлюсь слишком эмоциональным.
ALLANOFF: Тогда не будем говорить об этом.
BONES: Я просто очень люблю его. Потому что с ним всё хорошо. Это чистая энергия.
ALLANOFF: Ты всегда хотел стать отцом?
BONES: Я не думаю, что когда либо не хотел этого. Думаю, вставать в позу и кричать «я хочу детей» или «я не хочу детей» это тупо. Жизнь не об этом. Не думаю, что такое можно планировать, даже если захочешь. Это как гладить воду, ты не можешь это сделать. Даже если ты планируешь свой день, «в 8:00 я делаю это, в 9:00 я делаю то…», тебя может просто сбить машина. Ты идёшь в туалет на восемь минут, чтобы справить нужду и всё, твоё расписание рушится. Ты не можешь всё контролировать.
ALLANOFF: Какую музыку слушает Хаул?
BONES: Все жанры. Очевидно, я не ставлю ему музыку с кучей матерных слов, но даю послушать разную рэп музыку, которую слушаю сам, ему нравится. Ему нравится старый джаз, который мы включаем утром, пока он завтракает и купается. Он любит танцевать. Только что, в машине он танцевал под Бритни Спирс и Hanson. Он слушает более-менее всё.
ALLANOFF: Я знаю что ты из Хауэлла, штат Мичиган, но как ты выбрал имя для сына
BONES: Мне просто показалось это правильным. Мне нравится фильм «Ходячий Замок» (полнометражное аниме Хаяо Миядзаки. Хаул — имя одного из главных героев — прим. переводчика), я из города, который называется Хауэлл. Не знаю, просто так.
ALLANOFF: Тебе нравится твое имя?
BONES: Думаю мне подходит имя Элмо. Я не мог бы быть Заком или Тайлером. Мне нравится, что у меня необычное имя, но в школе я так не думал. Я помню как прятался в туалете, во время обеда, потому что я не хотел видеть этих людей. Это забавно, думать о вещах, которые когда-то тебя так беспокоили. Мне просто нужно было пойти в столовую. Это же был день попкорна. Вместо этого, я просто боялся.
ALLANOFF: Мне твоя история напоминают строчку из твоей песни «ConnectionLost», где ты говоришь: «Put my parents through some shit, now I gotta make it up» (Наделал проблем для своих родителей, теперь я исправляю их).
BONES: Бро, я хотел бы так же хорошо знать свои треки. Конечно я вспоминаю их, когда слышу, но я бы сказал намного хуже, вроде «третий куплет на «ConnectionLost»…». Постой, о чём мы говорили?
ALLANOFF: Что самое худшее, что ты делал для своих родителей?
BONES: Не то, что бы я убил кого-то. Просто я помню все эти стыдные, мерзкие поступки. Я помню как моя мама приехала к дому моего друга. Нам удалось достать [Роскомнадзор] и мы были разбиты в хлам. Мы были так взволнованы. «О боже, мы прямо как в рэп клипах!». Мы курили во дворе дома. Я помню, как я затянулся и через 2 секунды слышу, что меня зовёт моя мама и я такой: «Да пошла ты мам, дай мне повеселиться». Мои родители обеспечили нас крышей над головой. Я всегда был сыт. У нас никогда не было плохого Рождества. Всегда были лучшие подарки. Среди всех моих друзей, я жил в лучшем доме. У меня были друзья, которые жили в трейлерах. Мои родители надрывали свои задницы.
ALLANOFF: Как ты думаешь, лучше иметь беззаботное детство и вырасти избалованным и не готовым к взрослой жизни или иметь испорченное детство, но быть готовым ко всем её сложностям?
BONES: Если кто-то думает, что он знает как будет лучше для ребёнка, то он ошибается. Мы ничего не знаем. У нас очень высокий показатель младенческой смертности. Как будто нам всё равно на наших детей. Мы не знаем как растить детей, потому что они вырастают, тратят деньги на нездоровую пищу, которая вызывает у них рак, заставляя оплачивать эти грёбаные больничные счета. Нас выращивают. Так что, не думаю что ты можешь сделать больше для своего ребёнка, чем любить его. Как говорил мой отец: «терпение и любовь». Ни больше, ни меньше.
BONES:
Перевёл: Идар Маржохов.
Опубликовали: ВК группа BONES
Не стесняйтесь заходить к ребятам и говорить им спасибо за перевод!
Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉
Оставить комментарий