Оливеру Сайксу плевать на твою любовь к нему

От фронтмена ненавистной металкор-банды до лидера обожаемой стадионной рок-группы, Сайкс поговорил с нами о любви/ненависти и шестом альбоме BRING ME THE HORIZON, «amo».

Оливер Сайкс был связан чувством любви некоторое время. В то время как он стоит рядом со мной с втянутыми плечами, на расстоянии метра от меня, он описывает крах его первого брака. “Я понимал, что то, что я чувствовал, было сильной любовью, которая почти сразу же переросла в чистую ненависть, где кто-то пытается тебя разрушить”, говорит он, с ничего не выдающим выражением лица. “Это больше, чем просто химическая реакция в наших мозгах… Как, буквально по одному щелчку, любовь может перерасти в ненависть так скоро?”.

Порочная двойственность страсти – эта мощная дихотомия любви-ненависти – как раз и есть тема, которую BRING ME THE HORIZON выдернули из ниоткуда для их грядущего шестого альбома, «amo». То, каким образом любовь меняет облик, соблазняет и предаёт — обеспечило весь эмоциональный порыв для их повествования. Это банда, которая выросла из презираемой прессой до самой значимой активной рок-группы Британии на данный момент. К их фронтмену Оли Сайксу отношение было то же самое, которое переросло из одного конца этого любовного спектра, к другому, профессиональному и личностному.

Мы встречаемся в Dover Street Market в Лондоне, поздним ноябрём, по моей инициативе. Розничный продавец, кажется, впечатлен линией одежды Оли Сайкса «Drop Dead», а также высококлассной уличной модой и распространёнными дизайнерскими брендами, которыми он владеет. У Оли “правда, нет никакой идеи”, что он носит прямо сейчас или под кого пытается закосить, например, когда нежно вбирает в себя плечи, сидя в своей цветной полосатой толстовке от Acne. Сейчас становится всё сложнее быть в курсе того, что именно подростки хотят носить, а также в курсе модных трендов, чем когда ему было за двадцать, говорит он, тогда как сейчас ему 32.

Мы проводим некоторое время, просто бродя по помещению, глядя на кошельки на цепочке и кольца с печатками в стеклянных чемоданах, наконец, добираясь до секции мужской одежды с висящими на вешалках толстовками, где мы остаёмся на 1,5 часа. Вскоре один парень около 25 лет замечает Оли, тянется за своим телефоном, и нарезает пару медленных кругов вокруг некоторых островков с обувью. Несмотря на забавные довольно заметные движения фана (или просто кого-то с общими знаниями о музыке из группового чата чтобы распускать слухи?), Оли либо не замечает, либо ему всё равно.

Фанаты – те последователи, которые, предположительно, любят тебя больше всего – стали серьёзным осложнением в жизни Оли за последние годы. Так же, как и интересуясь самим Оли, многие интересовались его бывшей женой и их отношениями. Это обратная сторона жизни онлайн, особенно, когда ты натыкаешься на настоящее следствие всего этого: однажды ты поделился чем-то личным, хоть это и не что-то глобальное, и это становится достоянием общественности. Одно твоё селфи, твой партнёр начинает ставить тебе лайки, и, как результат, твои отношения становятся открытой темой для обсуждения, доступной всем.

Пока брак был на грани краха в 2016 году, конечно, у “интернета” не было ни малейшего представления, что происходит, но люди беспристрастно комментировали, рассказывали об этом в своих блогах, строили домыслы, выкладывали видео на YouTube на протяжении всего периода. Оли молчал до тех пор, пока Инстаграм-аккаунт его жены не был взломан, и написанный пост утверждал, что она изменила ему. Его немедленным порывом было выговориться, отрицая это, для того, чтобы защитить её от дальнейших угроз и мерзких комментариев (слухи об измене были правдой, сказал он позднее).

Когда Оли стал встречаться со своей новой женой вскоре после этого, полу-анонимная общественность переключилась на них. “Все наезжали на мою новую девушку, называя её “шлюхой”, так много всяких ужасных вещей, но люди вообще не представляли, что происходит. Я сел и подумал “я не просил этого, я развожусь, потому что у моей жены была связь на стороне”, говорит он быстро. Казалось бы, поверхностно, но решив однажды поделиться с общественностью больным анекдотом, через который он проходит, всё выливается наружу. Каждый раз, когда его мысль подходит близко к сложному моменту, он бормочет слова себе под нос.

На следующий день, говорит Оли, он запостил фото, и кто-то прокомментировал: “Я серьёзно думаю, что Оли снова сидит на кетамине, посмотрите, как много селфи он сделал, за последние несколько часов он запостил четыре фото”. Любопытно, что Оли перешёл на профиль комментатора, и тот оказался супер-фаном, который записывал каверы на песни группы. “Десять лет назад, я не думаю, что таким образом реагировал бы какой-либо фанат”, говорит он. “Ты смотрел на группы или других творческих личностей, и обычно никогда не говорил о них в таком унизительном свете”. Между проведением данного интервью перед Рождеством и написанием очерка в первых числах января, Оли удалил или заархивировал его посты в Инстаграм, оставив только картинку с обложкой альбома «amo».

Отдаление от постоянного временного лимита имеет смысл, когда ты чувствуешь атмосферу, к которой пришли BRING ME THE HORIZON. Группа была проектом, собранным подростками, которые чатились на MSN, учились в коллежде и играли дэткор в Шеффилде в 2004 году. Они и, главным образом, Оли, были уже известны на MySpace перед тем, как вышел их первый альбом «Count Your Blessings». Сделанный просто, чтобы быть “настолько тяжёлым и брутальным, насколько для них было возможным это сделать”, его оценки были, преимущественно, негативными, достаточно колкими, и группа стала кульминационным объектом. Но если ты был подростком эмо-/скримо-кидом в то время, ты знал, что что-то в нём есть, своего рода “мальчик с постера”, который чувствовал себя по-особому. Даже если ты ненавидел музыку, ты мог бы притвориться, что тебе она нравится (ну, то есть я), получал удовольствие от того, что ненавидел этот вокал (мои интернет-друзья) или детально следил за ними (оба).

Мнение, сформированное о группе, было основано на противоречии, сумасшедше тяжёлых и красочных шоу (по обе стороны сцены) и на том факте, что они были букетом известных интернет-кидов, которые просто ржали. Критики старшего поколения кричали о без вкусности стиля, который они играют, с Оли, очевидно, отлично смотрящимся в качестве лидера банды. BMTH были дерзкими и агрессивными в самом лучшем смысле и самоуверенными бездарными сопляками в самом худшем.

Его восприятие общественностью и масс-медиа, оглядываясь назад, и справедливое, и преувеличенное одновременно, говорит мне Оли.

Однажды тебя окрестили чем-то, и потом очень тяжело, особенно когда ты молодой, смыть с себя всё это”. Мы начали неправильные отношения с прессой, так или иначе, но мы сделали это. То, как мы выглядели, гримасы, которые я корчил, музыка, которую мы делали. Люди слушали нашу дерьмовую музыку, записанную у них в ванной, и она получала тысячи и тысячи прослушиваний, и мы оказались под прикрытием людей, не способных игнорировать нас. Пресса не смогла нас выстроить, и они были уже такие “что это такое, и почему мы должны писать об этих людях?” Лично я был просто ребёнком, пытающимся выглядеть круто; мне, должно быть, это льстило.

Музыка стала лучше – второй и третий альбомы «Suicide Season» (2008) и «There Is A Hell, Believe Me, I’ve Seen It…» (2010) перешли от дэткора к металкору и экспериментировали с оригинальными электронными и симфоническими элементами, которые позже группа приняла, как неотъемлемую часть своего стиля. Обратно на 180 градусов, они были прославлены прессой как в одиночку, без посторонней помощи “спасающие метал”. Но для Оли их первоначальный наезд был ударом, все обвинения, идея подачи его самого. В то время он как раз пристрастился к кетамину.

Он не может вспомнить все отрезки времени; его отец отвозил его к дилеру за наркотиками, для того, чтобы исключить риск, зная, что он, так или иначе, продолжит опускаться; члены его группы имели дело с сидящим на наркотиках фронтменом, и это вызывало сильное напряжение. Между теми двумя альбомами, в 2009 году, Оли был на обложке выпуска “Kerrang!” с заголовком “Вы меня не знаете!” – прямое суммирование того, что он чувствовал на тот момент.

Ты так ужасно хочешь быть лучшей версией того, что говорят о тебе люди, ты хочешь выглядеть как те образы, которые на тебя нацепили, но очень сложно делать это каждый день, — говорит он. -Люди говорили про меня всё это дерьмо, приписывали вещи, которые я, на самом деле, не делал – но в то же время, я не был хорошим человеком. Были вещи, в которых я был виноват из-за того, что делал их, о которых они не знали: я был нелояльным, делал много плохого. Когда меня обвинили, его воспоминания перешли к инцидентам, о которых люди не знали. Тень лжи, его скудная совесть. Я не чувствовал себя ни “идолом”, ни тем ужасным человеком.

Это не была пресса, или обвинения, или рок-фанаты, которые сделали его наркозависимым – он берёт на себя всю ответственность за свои действия. Он говорит, что его личность легко становится зависимой(от чего-либо), и ему был поставлен диагноз СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности) во время реабилитации, поэтому он увидел, что что-то произошло, что-то неизбежное. Но эти конфликтующие между собой впечатления о нём были неким катализатором. Его имя стало спусковым курком для собственного презрения и волнения.

Кетамин не был чем-то вроде шума в ушах – я мог просто принять его, и мой разум был полностью отделён от тела. Я не был Оливером, я не был “Оли Сайксом”, моё имя ничего не значило. Твоё эго уходит, и, неважно, как долго, но ты уже не тот человек, которым был прежде

Обычная палата. На соседних койках лежат люди с расстройствами пищеварительной системы, шизофреники, контуженные люди, вернувшиеся с войны. У Оли до этого был рецидив, и он долго отрицал идею 28-дневной, или 12-шаговой программы реабилитации. Однажды он уже это сделал, выписался из больницы через три дня и вновь вернулся к наркотикам спустя месяц. “Они говорят тебе обратиться к Богу, в окружении людей, которые до этого в Бога никогда не верили. Я подумал сам, что происходит, когда эти люди вдруг осознают, что Бога нет, или что однажды его не окажется, чтобы услышать наши молитвы?” Второй раз был альтернативой: чем просто молиться у алтаря потерянным Богам, он обратился в больницу для исцеляющихся душ.

Все находились в тех же условиях, с таким огромным количеством дерьма, происходящим у нас в головах, это убивало нас”, вспоминает он. “Я так сильно походил на тех людей, даже несмотря на то, что они были успешными бизнесменами, которые просили у меня совета, учитель с шизофренией, этот парень, который видел, как его лучший товарищ подорвался в Афганистане, люди, с которыми ты никогда бы не общался прежде в какой-либо другой ситуации. Мы сели вместе играть в скраббл (собирание слов). Мы говорили о таком дерьме, как “те терапевты были говном, не так ли?” и совершенно не было похоже, что эти терапевты нам помогали, это был психический выброс. Когда ты говоришь с людьми, которые прошли через весь этот ужас, вскоре после того, как я послушал их, я подумал “так в чём опять моя проблема? Мне не нравится моё собственное имя?

Возможно, иронично, альбом 2013 года, для которого его наркозависимость и реабилитация послужили вдохновением, «Sempiternal», выбросил их за пределы метала и привёл их к почитанию максимальной аудиторией. Это, бесспорно, один из лучших тяжёлых альбомов десятилетия. Новый член команды Джордан Фиш обеспечил совершенно отличную замену, а также стал партнёром по написанию песен для Оли. Он работал в студии и был в других командах ещё с тех пор, как был молодым. Согласно его словам, он был музыкантом, который “не смог бы назвать вам разницу между Bullet For My Valentine и Bring Me The Horizon.”

Там, где Оли имеет дело с видением, темами, текстами, видео, художественной аранжировкой, Джордан фокусируется на более тонких музыкальных деталях. Похвала пришла оттуда: открытие выступления Metallica на Reading and Leeds Festival в 2015 году, главное шоу на арене Wembley, выступление в Royal Albert Hall с полным оркестром и хоровой аранжировкой. Вещи, которые не могли быть оценены по достоинству в их время, осуществились: их включение электронной музыки, и кивок в сторону ню-метала перед их воскрешением; они оставили металкор позади, в то время, как он был на пике популярности в чартах Соединённого Королевства, перед неизбежным затишьем; приняли звучание поп-метала. Все предположения о них, бегущих впереди времени и развивающих жанр, который начинает понемногу своё движение.

Не только музыка привела их к этому этапу. Это не то, как работает рок-индустрия. После их большого шоу в Alexandra Palace в декабре, где они дважды были хедлайнерами, я разговариваю с Джорданом по телефону об этом. “Оли поразительный персонаж. Он один из тех лучших типов фронтмена: “ты не можешь понять причину этого, это просто одна из тех вещей, которые ты не можешь подделать. Это воспитание, это то, через что они прошли, это условие.”

Для меня, это его нигилизм. Эта философия выливается на переднем плане его отношения, которая допускает колебание между любовью и ненавистью, та, что предшествует культуре того, кто оказывает влияние, ослепительные афоризмы и, что более важно, обратная неблагоприятная реакция на позитивное мышление с намёками на ментальную нестабильность. Вероятно, это атеизм, который привержен идеям того, что всё это является достаточно сложным. Дизайны «Drop Dead» тех ранних дней, которые выглядят почти как гротескные животные в популярном интернет-мультфильме той эры – Счастливые лесные друзья (Happy Tree Friends) – как раз это отражают. Это то, как другие рок-звёзды, которые устраивают оплачиваемые миты с фанами(meet-and-greets), называются “чёртовыми петушиными звёздами”, и Оли следует далее с твитом: “У меня никогда не было желания сталкиваться с этим дерьмом, которое происходит прямо у меня под носом, словно пердёж в лифте.” Это всегда присутствовало в текстах, даже в поп-рок альбоме «That’s The Spirit» (2015), в болельщиках, поющих “S. P. I. R. I. T.”, чтобы заставить всех качаться под бит, в то время как Оли кричит “Но если мы подпоём… может быть, мы забудем”. Это о том, как он справляется с переменчивыми настроениями и держит зависимость в страхе:

Иногда это тянет тебя на дно – ты знаешь, что такое пустота? – которая открывается внутри тебя. Когда ты чувствуешь это, принимаешь это – это, своего рода, очищение тебя самого.” Это как раз доказательство, что нет никакого смысла (в жизни), который может освободить тебя.

Это как раз написание целого альбома о любви и использование большей его части для того, чтобы раскрыть всю гниль любви, показать таким образом, что она предсказуема в своей природной непредсказуемости, но в то же время признавая, что в ней также есть что-то чистое.

Amo. Это означает “любовь” на языке его новой жены, бразильской модели Алиссы Саллс. Очевидная игра слов здесь – ammunition (в переводе с англ. – “боеприпасы, снаряжение”). Она может подкосить тебя и заставить чувствовать себя так, словно ты ходячий мертвец, и даже когда ты оправился от всех странностей, она бьёт тебя снова. Amo также означает “хозяин” или “господин”, как владелец заключённого в бутылке Джинна, это значение намекает на первый сингл альбома «MANTRA», который объединяет любовь с религиозными культами. Справедливое наблюдение.

Оли сопротивлялся тому, чтобы использовать свои прежние отношения в качестве материала, и сказал об этом членам своей группы. Когда пришло время планировать и писать «amo», он уже состоял в новых отношениях.

Я не хотел давать [моей бывшей жене] сколько бы то ни было времени; я не хотел расстраивать мою настоящую девушку по поводу этого. Я не хотел, чтобы она думала, что я всё ещё был зависим от всего этого, или что всё ещё было что-то по поводу этого, что меня беспокоило. Но у меня не было больше ничего, о чём можно было бы сказать. Вся моя жизнь прошла от «That’s The Spirit» до этого момента.

Но альбом не просто о его опыте романтичной любви – наших идеях любви, культурных аспектах романтики – он также о той “любви” фанатов. Долгое время фанаты будут чуть ли не ненавидеть его. В Kerrang! Оли описал альбом, как “разнообразный”, “странный”, “свободный” и “ментальный”, что является его достойной оценкой. Также присутствует явная стратегия релиза тяжёлых, ориентированных на рок-музыку синглов в первую очередь, песен, которых будут просить больше всего. На протяжении нескольких лет участники группы говорили, что они не слушают много рок-музыки, что они не впечатлены тем, что идёт “со сцены”. Оли говорит, Spotify выбирает, что он слушает, что, некоторое время, представляло собой, главным образом, электронную музыку (его фаворитами на данный момент являются Arca, serpentwithfeet и Banks).

«amo» — это последняя форма того, что так долго шло: ориентированный на поп-звучание, экспериментирующий с их личными интересами в электронике и перебрасывающий нас назад в бойбэнды 90-х, таких как NSYNC и Backstreet Boys (песни “in the dark” и “why you gotta kick me when I’m down” – самые очевидные примеры этого). Далее он следует от ближайшей точки сравнения их собственного материала, и финального и наиболее доступного трека из их последнего альбома, с совершенно безрадостным текстом «Oh No», драйвовый танцевальный трек с подпевками на бэк-вокале, в котором говорится о празднике, когда ты наконец прошёл через это.

Три их гостевых трека выражают полностью, что они пытаются сделать. Безусловный победитель — «nihilist blues» (feat. Grimes) – это трек в жанре ню-метал, с влиянием экзистенциального европопа, и звучит как два персонажа в сцене драки в аниме: “Рай в моей душе/Я ужасно напуган, я не могу выбраться/Я потерян в лабиринте/Пожалуйста, не иди за мной”. Джордан, в частности, большой фанат Grimes, и он подумал “об этом, вроде, никто и не просил, но мы отправили ей трек, и она была одержима им”, что лишний раз говорит о стирании каких-либо жанровых границ в музыкальном пространстве, с которым группа на данный момент имеет дело. Они нашли выдающуюся и узнаваемую фигуру Дэни Филта, чтобы предоставить ему вокальную партию в «wonderful life», ню-метальный, анти-пати и, в то же время, заводной выстрел, который звучит, словно сестра по духу трека «Happy Song». Её [wonderful life] качающий рифф взят из материала, написанного для Limp Bizkit. Наконец, они позвали битбоксера Rahzel на самоотсылочный трек «heavy metal», трек, который кивает реакциям фанатов на их уход от своих музыкальных корней (“потому что ребёнок в Инстаграме в мерче Black Dahlia говорит, что это больше не хэви-метал”) и узнаваемо нагнетает ответную реакцию на этот альбом.

Несмотря на «движение вперёд», Оли всё ещё несёт на себе “шрамы” того, что произошло в его предыдущих отношениях. Он наблюдает за тем, как я вытягиваю толстовку со стеллажа, около которого мы стояли почти полтора часа. Она дорогая и красивая, в стиле унисекс, похожая на ту, что на нём. “Даже несмотря на то, что произошла эта уникальная ситуация, я начал думать, что она повторится вновь”. Он использует примеры наподобие жертвы мошенничества или переживания по поводу того, что кто-то украл деньги. “Я мог чувствовать, как я проектировал своё состояние на других людей, потому что я никогда не имел с этим дело ранее.”

Он принимает свою небезопасность, возникающую в результате его слишком открытых заявлений по поводу его чувств. Сейчас он практикует это со своей женой. Он может говорить ей, что он знает, что то, о чём он думает – глупо – “даже если это самая смущающая вещь” – но он чувствует страх, затем они могут обсудить всё это, и все карты раскрыты, и это более предпочтительно, чем что-то, что внутри может перерасти в то, каким образом партнёры взаимодействуют друг с другом. Набранные очки. Размышление. Растущее негодование.
Алисса Саллс

Во время нашего выхода из здания, Алисса, с яркими крашенными волосами и в крошечной куртке-бомбере, мягко прыгает на лестничную клетку. Она выглядит как Мила Йовович в фильме “Пятый элемент”. Оли наблюдает за ней, в то время как мы разговариваем о его последних любимых фильмах, а она и PR-менеджер поднимаются по лестнице. “Я хотел сказать значимую вещь на протяжении всего разговора, что я не ругаю любовь, я не говорю, что это плохое чувство”, сказал он несколькими минутами ранее. “Она такая мощная, она ужасно злит тебя, заставляет грустить или быть счастливым, она может разрушить твою жизнь, но, в конце концов, если у тебя нет ничего, что можно любить, то что ещё тебе нужно в этом мире?” Он, на самом деле, не знает, что значит “любовь”. Также он не в курсе, когда я спросил, может ли он точно вспомнить время, когда он впервые почувствовал, что он, возможно, знает, но он вывел своё собственное заключение из всего этого.

Ты можешь найти компромисс в чём угодно в этой жизни, но только не в любви. Это единственное время, когда ни при каких обстоятельствах тебе не стоит давать себе вторую попытку.

Релиз альбома «amo» назначен на 25 января на лейбле RCA Sony Records