Как любит LP?

Интервью для польского журнала «Zwierciadło»

Вибрирующий голос, андрогинная внешность и категоричность в защите своих прав. LP (Laura Pergolizzi), автор и исполнитель хита «Lost on you«, который прочно обосновался в рейтингах музыкальных хитов, знает, что делать на сцене. LP долго ждала прихода популярности, но теперь она известна каждому любителю музыки.

Билеты на концерты этой американской певицы распродаются за нескольких часов. Мы в Польше тоже об этом хорошо знаем 😉 Даже билеты на ее предстоящее выступление в лондонском Koko Camden, любимом клубе Amy Winehouse, уже давно проданы. LP, наверное, будет комфортно там, ведь сцены Нью Йорка для нее почти родные. Она уже выступала здесь вместе Florence and the Machine, а также, именно здесь были записаны песни для таких артистов как Rihanna, Christina Aguilera и Leona Lewis.

LP записала уже 3 собственных альбома, заполненных рок балладами, которые переносят вас в  клубный зал, пропитанный дымом сигарет. Этот дым можно почти почувствовать физически, слушая концерта по радио «Trójka».

— Твои кудрявые волосы подают тебе на лицо и затрудняют зрение. Это такая форма защиты перед миром?

— LP: Да. Мне кажется, что под этими волосами находится мое личное пространство. Это, конечно, не признак робости, скорее это потребность сохранения себя, защиты чего то очень важного.

— Я знаю, что твоя мама не очень любила эту прическу…

— LP: Да! Но это мелочь, в остальном она была самой лучшей мамой, очень хорошим человеком и моей подругой. Она брала уроки оперного вокала и пела всю жизнь. Она была любителем, а не профессионалом. Она не старалась сделать пение смыслом своей жизни, это было просто ее хобби. И она обожала мой голос, часто его хвалила.

— Какой был твой дом? Как тебя воспитывали?

— LP: Меня воспитывали очень строго. Мой отец был алкоголиком. У него был очень взрывной характер. Я росла в постоянном страхе. Иногда он был добрым и любящим папой, но я никогда не знала, какую сторону его личности увижу сегодня. И это было причиной постоянного страха и неопределенности. Родители пристально следили за моей учебой, требовали от меня только отличных оценок. После смерти мамы все изменилось, наша семья практически развалилась. Я была в это время подростком. И тогда я подумала: «Жизнь очень короткая. Теперь буду делать только то, что я захочу, я уже не школьница!»

— Несмотря на то, что твой отец уже выбрал тебе карьеру врача?..

— LP: Да, так он и решил. Я начала возмущаться: «Какое он имеет право!? Почему кто-то распоряжается моей жизнью?» Я начала сопротивляться, и ко мне пришло осознание, что все это должны быть мои решения. Я не могла себе представить, что добровольно стану частью серого общества и буду работать с 9 до 17. Я знала, что если буду вынужденна, то закатаю рукава и пойду работать. Но очень этого не хотела.

Другая причина, по которой я не могла этого сделать, — меня постоянно тянуло писать песни. Это было против здравого смысла, но я знала, что удержатся от этого, я не смогу. Это было единственное, что я умела и что хотела делать.

— В подростковом возрасте многие бунтуют. А как теперь? Что-то бунтарское осталось в тебе?

— LP: Это вернулось ко мне совсем недавно. Я вижу, что сейчас происходит с моей страной и спрашиваю: «Какое право имеет кто-то, решать за меня о моем теле и о моей жизни!?? Кто вы?» Нет, нет и еще раз нет! Сегодня мы встали на тропу войны, чтобы защитить свои права. Они хотят у нас их отобрать. Я считаю, что все мы немножко в этом виноваты. Мы забыли об осторожности, в нас победила потребность в удобстве. Наше ежедневное состояние комфорта мы приняли как должное. А теперь мы идем бороться за нашу свободу. Право на аборт, контрацепцию, пересечение границ — когда я слышу о всех этих запретах, это возвращает меня к подростковому типу мышления: «Мне говорят, что я чего-то не могу? Конечно, я могу. И сделаю это».

— Трамп, это твое больное место?

— LP: В последние время я часто думаю об этих «борцах за человеческие права», о том с каком задором они за эти права борются. Эти же люди отказывают в приюте и заботе беженцам, иммигрантам и бездомным. Тогда что это за защита? Они не хотят устроить приют для этих людей, не хотят дать им еды, одежды и просто заботится о них. Они готовые бороться за права ребенка, которого не хотят иметь родители, но плюют на людей, бегущих от войны и насилия. Такие люди заставляют меня кричать: «По какому праву все это? Кем они себя считают?»

— Когда ты думаешь о современной Америке, ты чувствуешь страх или у тебя еще есть надежда?

— LP: У меня всегда есть надежда. Меня невозможно испугать. Но я волнуюсь за тех, кто слабее меня. Тех, кому не так повезло, как мне. Я возмущена и разочарована. Я считаю, что мы выбрали президентом ужасного человека. Мне не приходит в голову ни одна позитивная мысль о нем. Потому я поддерживаю все эти протесты. Мы не боимся, мы готовы бороться. Это дает мне надежду.

— Ты считаешь, что в такое время мы будем искать теплоту и уют в искусстве?

— LP: Да, конечно. Я помню, как много для меня значили песни Led Zeppelin или Janis Joplin. Отдельное место в моем сердце занял Roy Orbison. Не только его музыка, но еще его внешность. В нем была такая психическая расслабленность, что-то, что он держал только для себя. Эти темные очки… Я чувствую, что время экспериментов со своим внешним видом у меня еще впереди 🙂 Помню, какое впечатление оставили у меня тексты Joni Mitchell. Это была поэзия, в ней была история моей жизни, хотя она пела о своей. Я это четко поняла, когда люди выражали мне благодарность, что я пою про их жизни, когда я исполняю «Lost on you».

— Ты однажды сказала, что «The Beatles» научили тебя любить, а «The Rolling Stones» заниматься сексом. Не буду проявлять нескромность, и спрошу тебя только о первой части этой цитаты — Как любит LP?

— LP: Это очень сладкий способ. В любви мне нравится получать всё и отдавать всё. В любви я очень жадная, и хочу растворяться в ней. У меня был печальный опыт в моих прошлых отношениях. Благодаря этому я написала свой альбом. Я очень любила эту женщину. И она меня любила. Какое-то время наша любовь была сильной и взаимной. Но потом мы потеряли этот баланс и вдруг я почувствовала себя очень одинокой. Это ужасная сторона отношений, но это происходит довольно часто. И мы, по разным причинам, пытаемся сохранить эти отношения, мы врем самим себе. Это был урок для меня, я поняла, как больно может ранить тебя человек, которого ты любишь. Мои раны до сих пор не заживают. До сих пор я не могу полностью кому то доверять. Хотя, можно сказать, я тоже сейчас плачу за свои грехи. Мне тоже не всегда стоило доверять. Так что, когда я ранила других, на самом деле, больше всего ранила саму себя. Теперь я уже знаю, что моногамия это самое лучше для меня. Не хочу потерять себя в большом количестве случайных людей.

— Ты очень откровенно рассказываешь о своей ориентации. Это пришло к тебе естественно или потребовалось пройти сложный процесс осознания?

— LP: Конечно же, второе. Это был долгий болезненный путь. 30 лет назад тема гомосексуализма не была такой нормальной, как сегодня. Знаешь, ребенку сложно понять, что означает быть мальчиком, а что девочкой. Я пробовала найти себя в этом запутанном деле: как себя вести, как выглядеть и т.д. Я была очень растеряна, и у меня не было ни одного знакомого человека, кто помог бы мне разобраться в себе. В мой семье никто не говорил о таких вещах. Потребовалось много лет, чтобы я ответила на мучающие мне вопросы, типа: «Эта женщина мне нравится, или я просто хочу стать похожа на нее?»

И тогда я уже поняла, что если я разобралась в этом, то справлюсь со всем. Я выбрала правду и свободу. Некоторые до сих пор прячутся и пытаются от этого отказаться. Они создали дом, семью и живут в двух жизнях. По-моему, невозможно быть счастливым, когда живешь таким образом. Я часто думаю о свободе в современном мире, — хотя сложно это сказать, смотря на сегодняшнюю Америку, — несколько десятков лет назад такая свобода казалась невозможным. Сейчас консерватизм готов победить свободу. Так много несчастных людей, у которых отнимают их шанс. Почему? Только потому, что кто-то запретил им любить людей, которых они любят? Ты видишь? Ко мне снова вернулся мой гнев.

— Кто-то просил тебя описать свою музыку, и ты ответила: «это то, что я чувствую». А что ты чувствуешь сейчас?

— LP: Много песен я написала в дороге, вдали от родного дома. Я понимаю, что сама выбрала одинокую жизнь рок музыканта. Это здорово, в моей жизни сейчас так много всего происходит. Но мои друзья, собака, дом так далеко от меня, я скучаю. Жизнь там идет в своем нормальном режиме а меня там нет. С другой стороны, вокруг меня сейчас так много позитивной энергии, новые знакомства, люди, которым нравится моя музыка. Но для меня очень сложная задача — наслаждаться этими моментами, когда я постоянно скучаю по своей девушке. Так что, на твой вопрос я могу ответить: «я чувствую себя одинокой и очень неопределенной».

Но я верю, что это время страха и сомнений пройдет, и дальше будет что-то хорошее. Понимаешь, что я имею ввиду? Я представляю себе, что в мире есть человек, который уже нашел лекарство против любого зла. Это банальная идея, которая всегда была очевидна, но никто этого еще не придумал. Так же как это (показывает мобильный телефон). Сегодня в нем вся наша жизнь, а несколько десятков лет назад никому бы такое и в голову не пришло. Или как ‘Uber’, который теперь может конкурировать со всеми такси в Америке. Я считаю, что время, в которое мы живем, восхищает и заставляет нас делать добро. Не знаю, какое будет будущее, но знаю, что сдаваться нельзя.

Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉