Встречайте певицу и автора песен — LP

Добро пожаловать на проект «Вроде как серьезное дело» (Kind of a Big Deal), направленный на представление женщин, ломающих границы в своих областях. Вы познакомитесь с восходящими звездами, а также получите доступ к малоизвестной информации о том, как они к этому пришли, над чем они работают, и что будет дальше.

Знакомьтесь, LP, также известная как Лаура Перголицци. Она певица и автор песен, стоящая за такими хитами, как «Cheer (Drink to That)» Рианны, а также «Shin Ya Light» Риты Оры. Ее безумно высокий и притягательный голос был сравнен с Дженис Джоплин и Флоренс Уэлч (которую Перголицци считает своим хорошим другом) из британской группы Florence and the Machine. Заглавный сингл «Lost on You» с ее последнего альбома стал номером один в более чем 10 европейских странах, но нестандартный голос LP сложно отнести к какому либо стилю, и именно это, по мнению певицы, стало причиной что несколько лейблов за последнее время подписывали с ней контракты, однако до публикаций дело так и не доходило.

В данный момент LP официально нашла свое место в шоу-бизнесе, или по крайне мере, взяла контроль над своим звучанием с командой единомышленников, которая позволяет ее вокалу сиять во всей красе.

По пятам релиза ее последнего клипа «When We’re High» на прошлой неделе (который уже набрал более 600 тыс. просмотров в Youtube), нам удалось связаться с ней по телефону, чтобы поговорить о «поп-музыке», сексуальности и продвижении собственной индивидуальности в музыкальной индустрии.

Вас называли рок-певицей и инди-певицей, но вам также нравится писать поп-музыку. Что для вас связывает эти три направления?

Ну, когда я начала писать песни, мне казалось разумным написать максимально возможное количество песен во всех близких мне жанрах, потому что гонорары, и тогда и сейчас, существенно отличаются в разных музыкальных сегментах. Но я думаю, что любая путаница по поводу моей музыки говорит лишь о том, как мы искусственно пытаемся разделить жанры между собой. Люди далеко не всегда разбираются в музыкальных стилях и жанрах. А цель любой музыки – цеплять. Таким образом, любая музыка, которая мне нравится, даже классическая, имеет поп-элементы. Я хочу продолжать слушать ее, если она застряла в моей голове, понимаете? Я думаю, что «поп» это просто бессмысленное слово.

«Поп» значит «популярный».

Да, точно. Beatles были поп, Rolling Stones были поп. Когда я на сцене пою свои песни, я чувствую, будто делаю рок-шоу, даже если не вся моя музыка имеет направление рок. Я приятно слышать, когда кто-то задает вопрос: «Какой это жанр?» — и фанаты отвечают: «Ну, это немного поп, немного фанк, немного альтернатива».

Вы как-то сказали, что быть «рокершей», значит ограничить себя. Не могли бы вы пояснить?

Я думаю, что слово «рокерша» вызывает воспоминания о прошлом. Квинтэссенция женского рока довольно давно нигде не встречалась. Наиболее близка к этому была только Стиви Никс, и для меня, еще была бы Флоренс Уэлч, ну и есть еще Джоан Джетт. Джоан Джетт по-прежнему Джоан Джетт – но у нас нет как таковой женщины, которая бы держала рок-факел. Когда я на сцене, я очень стараюсь ею быть, но не уверена, признает ли это кто-нибудь.

Вы также гордый член ЛГБТ сообщества. Как сексуальная ориентация отражается на вашей работе?

Я думаю, что сексуальная ориентация человека должна оставаться за кадром. Когда я впервые призналась, что я лесбиянка, меня ошеломило, как моя сексуальная жизнь вдруг стала всех волновать. Например, когда вся твоя семья узнает, что ты гей, кажется, что они только и думаю о том, с кем ты спишь. Но когда ты гетеросексуален, и кузина приводит в дом бойфренда, или брат приводит девушку, то вряд ли кто-то представляет себе, чем они занимаются. Для меня это всегда была неуютно. Но сейчас все больше людей выступают с признанием. Я имею в виду, что я недавно обручилась со своей девушкой, и это было невероятно.

О… Поздравляю!

Спасибо. Это произошло около недели назад, и во время всех этих поездок в Италию, Францию, Афины все только и говорили, что «О! Поздравляю!» Это очень приятно видеть. Кажется, будто мир поменялся буквально у меня на глазах, и я горжусь быть частичкой того, кто учит людей видеть все это в правильном свете. Я также чувствую, что помогает быть как можно проще в этом вопросе – я бы не стала использовать слово «нормальней» — но это помогает оставлять все в русле «ну да, они геи, но это ничего не значит». Я помню, что когда я записала свое первое видео с признанием, мне сказали: «А, так ты целуешь девочек на площадке», и я ответила: «Нет, я просто чмокаю свою девушку в губы, вот и все». Это самое рейтинговое видео, которое вы только видели. В этом нет ничего страшного. Я целую женщину, потому что она моя девушка. И я чувствую себя комфортно в том, чтобы просто быть собой. Мир меняется, и я не чувствую никакого стресса по этому поводу.

Релиз вашего последнего видео “When We’re High”, в котором снялась ваша невеста, кажется таким тихим празднованием. Какой была задумка?

Честно говоря, у меня был выходной, когда мы снимали его. Мы, возможно, немного углубились в историю и потратили немного больше времени. Но текст идет о нахождении в отношениях, которые в начале похожи на сказку. То есть это видео о желании немного повеселиться и пробудить атмосферу вечеринки.

Вы в игре уже продолжительное время, и сменили несколько лейблов, которые, кажется, просто не выстрелили. Чем отличается запись «Lost On You» от всего, что было раньше?

Моя последняя запись разительно отличается от всех предыдущих работ именно уровнем моего контроля ситуации. Мои предыдущие взаимоотношения со звукозаписывающими компаниями несли сплошное разочарование, особенно в самом конце, потому я твердо решила, что надо брать ситуацию в свои руки. В этот раз я хотела работать над песнями с выбранной лично мной постановкой – с Майком Дель Рио и ПиДжей Бьянко, и мы работали именно так, как нам хотелось. Я думаю, одна из самых сложных вещей для любой творческой личности, это действовать именно так, как он себе представлял, и лишь немногие так и делают. Для меня это своего рода вызов. Но я рада, что теперь покажу тот результат, который я хотела, в этом есть смысл.

Цель всего это – связь с людьми. Что бы вы хотели, чтобы фанаты взяли из вашей музыки и клипов?

Думаю, что у меня есть свое видение того, что есть поп и что является приемлемым в этой области. И мне нравится это доносить до слушателей. Я хочу, чтобы мои поклонники увидели, что нет только черного и белого в жанрах. В своих работах я обращаюсь к ретро-чувствам (своим и своей аудитории), но у меня также есть футуристический взгляд на многие вещи. Люди с крайне разнообразным внешним видом и отношениями тоже возможны.

Как бы вы описали свою внешность и стиль?

Если человек чувствует себя комфортно в своем теле, даже если это какой-то необычный вид, если он выглядит в этом опрятно и уверенно, то мне нравится это. Я бы сказала, что у меня андрогинный стиль. Я всегда тяготела к этому стилю. Мне нравится быть рок-н-ролльной собой. Часто я одеваюсь одинаково и на сцене, и в повседневной жизни. Я не надеваю спортивные брюки в самолет. Я всегда выгляжу так, что сразу же могу выйти на сцену.

А татуировка в виде корабля – это отсылка к тому, как художник меняется в своем путешествии, верно?

Я годами думала о том, чтобы сделать себе татуировку-корабль, и всего лишь за три дня пребывания в Нью-Йорке, я решила, знаете что? Я сделаю ее себе на груди. Наверно, я одновременно и вдумчива, и импульсивна в вопросах татуировок. И да, корабль означает принятие жизни, как путешествия. Во время всех моих взлетов и падений на музыкальном поприще, я просто ненавидела, когда мне говорили: «О, просто это твой путь». Мне так хотелось заткнуть этих людей. Я не хотела слышать ни о каком пути. И лишь в последние годы я поняла, что это действительно так. События моей жизни и карьеры сделали меня тем, кто я есть сейчас. Так что я понимаю это теперь.

У вас также в левом ухе сережка-крест. Это тоже значит что-то особенное для вас?

Эту сережку мне подарил друг, она была частью костюма Мадонны. Когда я была маленькой, то еще не знала, что захочу петь и писать песни. Меня не подталкивала семья или еще что-то в этом роде. Но в тот год, когда я сказала себе, что могла бы этим заниматься, он и подарил мне эту сережку. И мне она показалась очень простой и красивой.

Вы когда-нибудь думали о том, чтобы бросить это дело?

Да, разумеется, правда в довольно мягкой форме. После того, как моя третья попытка сотрудничества с лейблом провалилась, я успокаивала себя, говоря, что достигнуть половины желаемых результатов в том, чем все равно не собираюсь заниматься, это уже не плохо. Но я думаю, что главный враг любого начинающего артиста это испытывать жалость к самому себе и концентрироваться на этом, и если вам кажется, что ваш талан никому тут не нужен, тогда нужно просто бросить. Мы все это понимаем, но это абсолютно бесполезно. Ты легко можешь потерять себя, если свернешь на эту дорожку. Думаю, что сочинительство песен это именно то, что дало мне силы не сдаться, когда казалось, что все кончено.

Когда вы пишете песню, как вы определяете, оставить ее себе или отдать другому исполнителю? Существуют ли какие-то определяющие моменты?

Это трудно объяснить. Это почти как выбирать одежду или что-то подобное. Когда она для тебя, ты сразу понимаешь, о да, это мое! Я не всегда это знаю. Довольно сложно увидеть, что в конечном итоге сделает песню моей. Но обычно, в ней есть какой-то музыкальный элемент или что-то в тексте, что характерно именно для меня. Иногда это чисто мои вокализации… они могут быть просто слишком высоки для кого-то другого.

Вы писали для разных артистов от Шер до Кристины Агилеры и Рианны – с кем вам было комфортнее всего работать?

Первая песня «на сторону», над которой я работала, была для группы Backstreet Boys. И я не могла в это поверить. То есть, черт побери, серьезно? Backstreet Boys собираются петь песню, которую я написала? Это круто. Одни из самых острых ощущений принесла Рианна, конечно же. Я люблю ее. Она смогла взять песню и поднять ее во всех чартах, провести через всю свою карьеру. И также потрясающе слышать, как Джо Уолш поет мою песню. Когда кто-то исполняет мое произведение, я всегда очень благодарна за это!

Вы бы хотели продолжать писать для других людей?

Определенно да. Я чувствую, что это полезно для меня как писателя, иногда отдыхать от самой себя. Я не имею в виду никого конкретного, но кто-то вроде Bruno Mars был бы крут. Я думаю, что он невероятный художник и певец. Или кто-то сумасшедший, как Питер Гэбриэл.

Расскажите, как совершенствовались ваши писательские навыки с течением времени?

Во время своей первой работы с крупным лейблом в 2006, я была в ужасе. Мне было страшно войти в комнату, полную незнакомцев, и написать песню – ведь это очень интимный процесс. А теперь я даже не думаю об этом – мне намного легче поймать музу. И все же бывают дни, когда это не получается, а бывает, что выходит очень легко – и это тоже очень хороший опыт. Когда мы писали «When We’re High«, это был декабрь, Париж, и два моих компаньона и продюсера, Майк Дель Рио и Нейт Кэмпэни, приехали на два дня, которые были свободны во время моего тура. Вообще, люди постоянно пишут во время туров, но это все равно, что стрелять в темноте. И было очень здорово, что мы смогли ее написать во время короткого перерыва в Париже. Кстати, мы написали две неплохие песни в тот день – одна из них, возможно, выйдет в следующем году.

Вы из Нью-Йорка, но вы также часто выступаете на сценах Лос-Анджелеса. Что так привлекает артистов в этом городе?

Я не знаю, может, это погода, или вода, или еще что-то, но там много возможностей для артиста, и я чувствую себя намного ближе к музам. Да и вообще любая смена обстановки хороша для артиста. Когда вы превращаете свою страсть в работу, то легко можно попасть в колею. И это нормально — чувствовать сильную перегруженность, когда пытаешься делать то, что любишь.

«Lost on You» взорвала все чарты в Греции, но еще большего успеха добилась в России. Вы ожидали, что станете столь популярны за рубежом?

Абсолютно нет. Знаете, я записала несколько песен «Lost on You», «Muddy Waters» и «Strange» – которые впоследствии стали популярными – с моей последней звукозаписывающей компанией Warner Bros., и две недели спустя я ушла от них. Иногда ты просто не можешь знать об успехе заранее, и это весело. Первая страна, где она реально пошла, была Греция, затем Италия. И я помню обрывками, как знакомые люди говорили: «Да, я так и думал, что она хорошо будет принята в Греции, это из-за гавайской гитары или из-за еще чего-то». А я думала, улыбаясь в душе — «Серьезно? Вот только в этой песне нет никакой гавайской гитары, но ладно, пусть так. Без проблем. Проще было спросить у своей задницы (смеется).»

Что бы вы посоветовали тем артистам, которые застряли на стадии жалости к самому себе?

В моей карьере часто случалось, когда люди не верили в мою музыку. А в следующий момент они говорят: «Слушай, у меня идея! Лесбиянки в моде. Маленькие лесби с кудрявыми волосами. Давай сыграем на этом». Это просто доказывает, что никогда не знаешь, что будет заранее. И если бы мои слова могли вдохновить кого-то из артистов, я бы сказала, просто делай свое дело, чувак. Если ты хочешь этим заниматься, занимайся, и не позволяй разным субъективным вещам этого бизнеса забивать тебе голову. Просто постарайся писать лучшее, что можешь, и играть так хорошо, как только можешь.

Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉