Доминик Харрисон (он же YUNGBLUD) родом из Донкастера – города на богом забытом севере Англии — музыкант со склонностью к бунтарству, которому есть, что сказать. Он неразрывно связан со своим родным севером, и это ни в коем случае не плохо, но он хочет своей музыкой бросить вызов некоторым устаревшим социальным установкам, которые еще встречаются как в Йоркшире, так и в целом по всему миру. Как у настоящего выходца с севера, у Харрисона хватает огня, чтобы дать отпор, и он больше не хочет молчать. Я говорил с ним о феминизме, о мужественности и о том, почему рок-н-ролл отдыхает на больничной койке.
— Итак, ты вырос в Донкастере на севере Англии, а в шестнадцать лет переехал в Лондон. Считаешь ли ты, что переезд в Лондон изменил твой способ создания музыки или тип песен, которые ты пишешь? Мне кажется, что родной край оказал влияние на многие твои произведения.
— Да, конечно. Я думаю, что переезд в Лондон познакомил меня с реальным миром. Это заставило меня повзрослеть и включило некую внутреннюю цензуру. Я имею в виду, ты покидаешь это безопасное окружение, и земля как будто полностью уходит у тебя из-под ног. Так что это определенно оказало огромное влияние на песни, которые я сейчас пишу, потому что мне пришлось получить реальный жизненный опыт и найти подтверждение тому, чем я был внутренне недоволен. Я обеспечивал себя сам. Я начал писать о реальных проблемах, подружился с некоторыми людьми, которые также как и я были недовольны нынешним положением дел.
— Ты часто упоминал «мужской менталитет», который преобладает в обществе, и, конечно, ты говоришь о сексуальном насилии в треке «Polygraph Eyes». Как ты думаешь, каким образом музыка может помочь изменить сложившийся уклад и расширить возможности женщин?
— В детстве я был очень категоричным, но многие люди не так меня понимали. Повзрослев, я всегда чувствовал себя угнетенным. Я чувствовал, что не могу говорить то, что хочу. Я думаю, что переезд в Лондон дал мне возможность это сделать, и думаю, что сейчас мир приводит молодых людей в замешательство. Мол, мы просвещенное поколение, мы знаем, какое хотим для себя будущее, мы видим мир, в котором мы хотим жить, но то ли это все тормозит поколение, то ли общество, которое не совсем готово к этому будущему, или просто они нас не понимают? И это сподвигло меня на написание того, о чем я написал.
Если говорить о «Polygraph Eyes», то эта песня очень важна для меня. Я написал ее год назад. Об этой песне я всегда хотел поговорить и воздать ей должное. Я вырос в окружении сильных женщин, и, когда я писал песню, я хотел рассказать о своем собственном опыте и о том, что я видел. Я думаю, что те, кто вырос на севере и в подростковом возрасте ходил на тусовки, часто сталкивались с этой проблемой. Вы видели, как пьяные девчонки выходят из ночных клубов и садятся в такси с парнями, которые не настолько пьяны, как они? А знаете, что было самым безумным, самым отвратительным? Пока я не вырос, я не осознавал, насколько это неправильно. Потому что мы выросли в обществе, где принят такой образ мыслей, и считается, что все в порядке, хотя это в корне неверно, и об этом нужно говорить. И когда я писал песню, мне просто нужно было рассказать эту историю. Движение за расширение прав и возможностей женщин, которое сейчас набирает обороты, просто удивительное. Я не могу поверить, что этого не было раньше. Как много времени нам понадобилось, чтобы прийти к этому.
— Итак, когда мы говорили о том, какие темы ты хочешь охватить в своих песнях, ты упомянул, что чувствуешь, будто поп-музыканты опасаются затрагивать важные темы, в то время как, например, грайм, очень популярный в последнее время, готов решать серьезные проблемы?
— Да, в данный момент я сильно вдохновлен городской музыкой. Потому что они представляют что-то, они говорят о чем-то своей музыкой. Сейчас поп-музыка стала очень скучной. Даже люди, которые говорят о политике, лишь слегка затрагивают эту проблему, потому что мы настолько исключительные, потому что нам не нужно об этом говорить. Так люди думают. Есть этот менталитет «исключительности», понимание, что «все будет хорошо, все будет хорошо». За Трампа только что проголосовали: «О, все будет хорошо». Нет, все будет не так. В трех американских штатах недавно законодательно запретили аборты. И это – 2018 год! Понимаете, о чем я говорю? И это потому, что мы сидим на жопе, вместо того, чтобы бороться, вместо того, чтобы говорить и говорить о проблемах. Политика никогда не была более актуальной, чем сейчас. Я только начал писать о проблемах, и я никак не мог поверить, что в коммерческой поп- и рок-музыке никто об этом не говорит. Для меня — если ты ничего не выражаешь — ты не музыкант. Не выражать ничего, не говорить ничего своей музыкой … Тогда ты не музыкант, а горлопан. А я не хочу быть гребанным горлопаном, я хочу быть творцом.
— Я смотрел твои каверы на «New Rules» и «Havana» на YouTube и мне они очень понравилось. Каких других современных артистов ты слушаешь?
— Я просто люблю музыку саму по себе. Я всегда был в восторге от музыки, которая раздвигает границы. От музыкантов, которые могут быть собой. Прямо сейчас я одержим Lorde. Эти три девушки, Камила, Дуа и Lorde, изменяют молодежную культуру – они ставят расширение прав и возможностей женщин на передний план. Я люблю Post Malone. Прямо сейчас он вводит хип-хоп музыку в коммерческую музыкальную индустрию. Он действительно зажигает сцену и держит марку. Я люблю таких исполнителей, как Джесси Рейз. Ее песня «Gatekeeper» просто потрясающая, и мне близко ее мировоззрение и ее слова, потому что она вся такая настоящая. Будут изменения, чувак.
— Несомненно, на севере Англии всегда было так. Я слышал, как в другом видео ты говорил о музыкальном направлении «северный соул» . Для меня это странное явление: север Англии проникся негритянской музыкой из США. Как ты думаешь, почему так произошло?
— Я просто думаю, что это потому, что мы все так катастрофически несчастны. В то время и после войны на севере все было чертовски мрачно. Понимаете, о чем я? Всегда так было. Юг Англии, Лондон – это центр, а север забыт. Всегда так было. Это одно из самых печальных последствий Brexit . Большая часть северян проголосовала «против», потому что они чувствовали себя забытыми. Многие люди не обязательно понимали смысл голосования, они просто сказали таким образом парламенту: «У нас есть власть».
Я думаю, что когда к нам попали все эти американские записи, мы влюбились в них, потому что север никогда раньше не испытывал подобную эйфорию. И, что самое клевое, чувак, на севере тогда было так важно быть мужественным, и это был первый раз, когда мужчины могли танцевать по-настоящему, без необходимости пересекать танцевальный зал и говорить «Привет, мадам! Могу я пригласить вас на танец?» Знаете, было похоже на что-то вроде: «Я собираюсь танцевать этот треклятый танец, как Брюс Ли, принимать амфетамины, носить укороченные брюки и показывать свои носки, потому что мне по барабану». И мне это казалось таким прикольным, и это — существенная часть моего сценического образа. Я ношу укороченные брюки, розовые носки и ботинки на толстой подошве. Просто я увлекся этим. Это потрясающе».
— Раз уж мы говорим о севере Англии, есть ли сейчас другие музыканты с севера, на которых, по твоему мнению, стоит обратить внимание?
— Честно говоря, я буду немного неоригинальным, чувак, понимаешь, о чем я? Если говорить начистоту, то я просто думаю, что сейчас на севере Англии никто больше не выражает свою точку зрения с помощью музыки. Никто не представляет из себя кого-нибудь столь же значительного, как The Arctic Monkeys, или Oasis, или The Stone Roses, или Джо Кокер. И я не говорю, что я пытаюсь это делать … Я делаю свое дело и говорю то, что думаю, но на севере у нас всегда был огонь, понимаешь? У нас всегда был такой чертов огонь, потому что о нас забыли. В основе всего лежала жажда мщения, и я, взрослея, чувствовал себя забытым в заброшенном месте. Вот почему я сейчас поднимаю этот чертов гвалт, говоря все, что думаю. Мои слова могут звучать немного странно, но, в конце концов, для меня никто из них не представляет ценности. Если вы понимаете, о чем я.
— Это то, что я определенно заметил в твоей музыке. Возможно, это отчасти пошло от гитарной музыки, но ты привносишь другие элементы — хип-хопа, поп-музыки. Знаешь, это настоящая смесь разных жанров.
— Сто процентов, чувак. Это должно быть заново изобретено. Люди будут ненавидеть меня за это, люди будут делать это, но это устарело, чувак. Рок-н-ролл сейчас отдыхает на чертовой больничной койке, потому что люди пытаются заниматься рок-н-роллом точно так же, как они делали это в шестидесятые. Понимаешь, о чем я говорю? Это все должно быть заново изобретено. Надо немного оживить рок-н-ролл. Некоторые меня уже высмеяли, потому что — да, я иногда использую минусовку, да, у меня нет басиста, но — знаешь что, чувак? Это я. Вот такой вот у меня путь. Почему я не могу играть на гитаре на фоне басов из 808 драм-машины ? Почему я не могу этого делать? Понимаешь, о чем я говорю? В конце концов, рок-н-ролл — это не четыре мужика, выбивающие дерьмо из своих инструментов на сцене. Рок-н-ролл — это точка зрения. Ты либо делаешь рок-н-ролл, либо нет. Для меня Роза мать ее Паркс — это рок-н-ролл. Вот откуда берет начало рок-н-ролл. И оно утеряно, потому что мы просто стали думать, что, чтобы делать рок-н-ролл, ты должен всего лишь вспотеть, выбивая дерьмо из своих инструментов. Вот почему с этим сейчас проблемы, и рок-н-ролл нужно заново изобрести, так что … Да, черт возьми, я скажу это — я пытаюсь это сделать. Мне все равно.
— Сейчас многие люди говорят, что хип-хоп — это новый рок, и я думаю, что это имеет отношение к тому, что ты только что сказал, потому что такие люди, как Кендрик Ламар, поднимают серьезные вопросы.
— Конечно, потому что эта музыка выражает точку зрения. Это не новый рок-н-ролл, но он выражает точку зрения, которую раньше представлял старый рок-н-ролл. Понимаешь, о чем я говорю? Потому что новый рок-н-ролл, коли на то пошло, это просто, черт возьми, четыре парня в кожаных куртках, поющие о любви и тренькающие на гребаной бас-гитаре. Скука!
— Итак, ты пишешь много песен, и ты, очевидно, чувствуешь прилив вдохновения. Планируется ли в ближайшем будущем выпуск полноформатного альбома?
— Да, чувак. Я уже написал уйму песен. Это так увлекательно, потому что у меня готово около 20-30 песен, но я пока не знаю. Я просто посмотрю, как пойдет. Конечно, я бы хотел выпустить альбом, но я хочу записать как можно больше музыки. Я не уверен, хочу ли я выпустить альбом и потратить шесть месяцев на его продвижение. Я не знаю, может быть, я выпущу четыре мини-альбома или что-то в этом роде. Я думаю, что независимо от того, что произойдет в этом году, будет очень много музыки, и я не могу дождаться ее выхода. Этот год будет очень насыщенным. Чувак, прошлый тур был просто сумасшедшим.
— А ты планируешь гастроли по США в марте?
— Да, в марте будут Штаты. А потом Австралия, а затем обратно в Европу и обратно в Лондон. Я в предвкушении. Очень много проблем, о которых нужно рассказать. Не могу дождаться.
Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉
Оставить комментарий